Зазвучала гармонь

Листья дуба шелестят
Из темноты горит фонарь
Шепчет тело подождать
Тише крикнуть, замолчать.

Камень выкатить на гору
Отдохнуть, поспать немного
Под подушкой Грач лежит
Если что, пусть зазвучит.

Ты проснулся, значит жив
Выпив, храбрости набрался
И за жизнь, обратно драться
Тяжела она, кратка…

Люриксом искрятся струны дождя.
Ветер - шалун их со страстью терзает.
Служит ему медиатром струя,
Вот только слуха ему не хватает!

Воет он, словно простывший фагот,
Так что прохожих озноб пробирает.
Хмурится кот, что сидит у ворот.
Даже его сей концерт раздражает.

Тучка ушла....
Оборвались все струны....
Ветер умчался её догонять.
А...
тишина...
зазвучала...
ноктюрном....
Это СОЛОВУШКА стал напевать!


ТАК-ТАК

Как ночь прекрасна: воздух чист,
Звезд путь небесный серебрист.
Среди молчанья, тишины
Лишь звуки флейты все слышны.
С небес, откуда- то летят,
Зовут, волнуют, говорят.
Пронзают сердце, душу рвут,
И за собою вдаль зовут.
Ночь скрипкой слезно зазвучит,
Сквозь время с ветром полетит.
На черном покрывале ночи
Лишь звезды как сверчки горят,
И колокольчиком все громче
На небе плавно зазвенят.
Когда же медленно ночь тает,
Ситара весело играет.
Как много песен ночь хранит,
Лишь тот...

В пути однажды находясь, и чтоб не утомиться
Любовь к источнику пришла, решив испить водицы.

Напившись вдоволь, в сень дерев решила удалиться,
Чтоб в неге сладостного сна прохладой насладиться.

Из дорогих шелков она постель себе сложила,
Сняла одежды, чтоб не мять и подле уложила.

От золотых колец персты свои она освободила,
И серьги, что под цвет очей, все в ларчике закрыла.

Едва среди пахучих трав на ложе преклонилась,
Тот час в сиянии лучей сестра пред ней явилась...

Полоскали ивы золотые косы,
В синеглазой речке, посреди лугов...
На траве блестели как алмазы росы,
Словно это сказка, из красивых снов ..


И туманом стлалось небо из лазури,
Чуть воды касаясь и тех прядей ив -
Воздух вновь оттаял, после грозной бури,
Заиграл на флейте лирики мотив ...


Вестником прощальным, пролетев по свету,
Замолчать заставил звуки певчих птиц,
Песнь теплу звучала, солнечному лету,
В воздухе осеннем и зимы границ…


Но грустить не стоит, волшебство...

Умён, божественно талантлив, он завершал её портрет,
В прикид одел «аля Атлантик»; кораллы-бусы и браслет.
Волос роскошных загляденье, загадка глаз, овал лица
И кисть, летая в упоеньи, не забывала роль Творца!
Искусно выписаны руки, изящна голень, гибок стан,
Вот-вот и с губ сорвутся звуки, и зазвучит души орган.
Всё получилось, несомненно, но обувь вот- не по ноге,
Погоревал художник бедный и дал задание слуге.
«Найди башмачника, дружище, его монетой вдохнови,
Пусть он изъян письма...

Уж не знаю, чем Зифеи так Давида невзлюбили,
Разве что его евреи распоясались дебильно,
Ведь Давид по всем пустыням не один ходил – с обозом.
Вот они и шухарили, разоряли птичьи гнёзда.

Возмущённые Зифеи, лишь Давид нарисовался,
Донесли царю келейно, что Давид у них скрывался:
«С ним мальчишки из рогаток разоряют гнёзда птичьи...»
С рук спустить такое гадко, даже как-то неприлично.

Встал Саул пошёл в пустыню, взял три тысячи отборных
Он мужей из Израиля, чтобы всыпать непокорным...

Ранним утром город во власти сна.
Только снег под ногами скрипит.
В тёмно-сером небе луна
жёлтым шаром огромным висит.

Шум конвейера, серый рассвет,
серые тучи за окнами - в ряд.
Режет глаза электрический свет
восемь часов подряд.

Завтра станет круглей луна,
лёд растопят солнца лучи...
Скоро в город придёт весна,
птичьим гомоном зазвучит.

1.Сидел на нарах Карл Гудериан,
Попавший в плен, под нашим Сталинградом,
Мы выдержали танковый таран,
Ломая клинья, окружая гадов.
2.Он братом был тому Гудериану,
Что под Москвой в сражениях увяз,
«Блицкриг» сорвав, зализывая раны,
Назад отполз, не выполнив приказ.
3.Не знаю как, какими уж судьбами,
Попал в барак к ворам и сволочам,
Где высший Дойч столкнулся с матом лбами
И эсперанто новым зазвучал.
4.Воры его за кореша признали,
Пришёлся немец, вообщем, ко двору,
Наколки сделать...

В предгорьях Герата раскинулся Город,
Столетьями правили градом монархи,
Спесивы, коварны, сановные воры,
Казну изводили на жемчуг и бархат.
На скачки и войны, на новых наложниц,
Все помыслы только о собственном благе,
Но дальше так жить в нищете невозможно,
Народ закипел, забурлил в передряге!
Собрался Совет из старейших, мудрейших:
«Как можно без бунта убрать самодержца?!
Пусть будут ему – карнавалы и гейши,
Смиренье людей и златые одежды!
Но вот по прошествии выбора срока
Обязан...