Заварганить чашку кофе

Чтоб дом был счастливым, наполненным лаской,
Я дам вам рецепт под названием «Сказка».
Не сложный, но верный, его соблюдайте.
Согласны? Ну что же, тогда приступайте.

Шесть чашек ЛЮБВИ вы смешайте с ЗАБОТОЙ,
Три ложки ДОВЕРИЯ, чашку РАБОТЫ,
Две чашки ПРОЩЕНЬЯ и горсть ДОБРОТЫ,
Добавьте чуть ВЕРНОСТИ, нежной МЕЧТЫ.

Три чашки НАДЕЖДЫ и ДРУЖБЫ пол миски,
Стакан УВАЖЕНИЯ к старшим и близким.
Две ложечки СМЕХА, немного УДАЧИ,
Щепотку ТЕРПЕНЬЯ. И ваша задача

Всё сдобрить УЛЫБКОЙ...

Тиной заросло болото,
На него прокрался кто-то –
Под бурлящий ручеёк,
Распивая кофеёк:
Две бандитки там на днях
Собирались на камнях.
Обсуждали террористов
И пиратов, и фашистов –
Выбирали новый день,
Чтобы зла направить тень
Поначалу в мирный город,
А потом и через горы,
Сквозь долины и леса
Пролетала полоса
Их боёв, убийств, захвата –
Алых туч, грозы раската,
Чтобы эхо разносило
Имена их грозной силой…
– «У меня кинжал! А ты?»
– «Я готова так идти».
– «Ну, вперёд! Не близок...

Ты вышел из дома... закурил сигарету.
Как всегда у киоска... купишь газету.
Ты спешишь на работу... на улице дождь...
Ты забыл дома зонт... ты намок и замёрз.

Утро было не добрым... тебе плохо спалось...
Дует ветер осенний... ты автобус свой ждёшь...
Всё сегодня не так... день будет плохим...
Тебе холодно... ты стоишь совсем один.

А вокруг тебя... ещё спящие улицы...
А вокруг тебя... тусклый свет фонарей.
В голове у тебя... мысли все кружатся...
Как же хочется... в тёплый автобус...

В этот день – необычный обычностью –
В этот день, настороженно замерший,
Не смущаясь косноязычием,
Обращусь к Богу, – кротко и камерно:
– Здравствуй, Бог!
Как живёшь в своей вечности,
Где материи перемолоты?
Хорошо ли тебе в бесконечности.
Среди звёзд и вселенского холода?
Ты в мирах необъятных запутался,
И порою бывает желание
Позабросить свои мироздания
И в созвездья плотнее укутаться,
Ничего и не знать, и не чувствовать,
На себе самом сосредоточиться…
Может, нужно простое...

Глаза привыкли к полумраку.
От бра струился мягкий свет,
ложились тени в чёрных фраках
на лакированный паркет.

Ласкал я чашку из фарфора,
вдыхал кофейный аромат
и в этот час: в ночную пору
переходил в другой формат.

Я ждал, когда остынет кофе
за стенкой тонкой, белоснежной
и уходил с последним вздохом
в другой формат с другой надеждой.

И закружив, ожили тени,
звучал красивый, дивный вальс
и больше не было сомненья,
что в вальсе я увидел Вас!

Пространство дома. Бежевый уют
заполнен утром птичьим раговором,
рояль насмешливый в углу и Васька-плут
чириканье считают сущим вздором!
Все как всегда, две чашки, сыр и хлеб,
ленивый завтрак, запах кофе, по карнизам
расселись голуби и королева Мэб
Шекспира будит. Море свежим бризом
вдувает в легкие страны поток известий,
машины фыркают, кричит лихой сосед:
"Красавица!"- с изрядной долей лести.
Дороги, пробки, солнца яркий свет...
-Ты где? -А ты? И север с югом спорят
о глупостях, о...

Ты вернешься утром,
Лохматый, замерзший
И снова скажешь сухое
"Привет".

Я молча насыплю в большую чашку
Порцию кофе
И даже не улыбнусь тебе
В ответ.

Ты не упадешь на колени,
Не откроешь мне правду
На то, что уже
Три недели спишь с другой.

Тонкие,
Весенние капели
Разыграют драму
За окном.

Я не брошусь на тебя с ножом,
Не буду истерить,
И буду как всегда
Спокойна.

Наша любовь ещё спит
Или, возможно,
Просто ждет
Прихода ночи?

Ты! Да, да, к тебе я обращаюсь...
Зачем ты мне? Не понимаю.
На что сдалась? Не отпускаешь..

Зачем ты держишь, чего ради?
Даешь надежду,шанс, а толку.
Уже души моей кусок украден,
Вон, на твоей пылится полке.

И хватит бить меня,мне больно.
Заламывать за спину руки.
В чем провинилась я? Может довольно?
Ведь больше не осилю муки.

Я не люблю тебя. За что любить?
За то, что просто Есть Ты?
Но ты все делаешь,чтобы убить-
На мне почти уже нет места.

Лишь капли...

Стреляли с двух точек, а, может, – с трёх?
- Но Освальд подвинул эпоху.
Теперь говорят, что Освальд - плох,
и Руби устроил мороку.

Молчит нынче штат, пускай говорят,
Америка к пропасти мчится,
а если Советы ещё истерят,
то пусть им «ол, райт» приснится.

Коль кольт заведён, вступает закон
поверженных и смиренных,
большая политика, где на кон,
встаёт демократия пленных.

Я гамбургер брал, газету листал,
потягивал кофе с чашки,
за столиком рядом мой Освальд мечтал,
что больше не...

бабочка села на мраморный камень
как трепетно время

в лунной печали разрушенных храмов
солнце лотоса

с осенним закатом
венчаются искры клена

звезды с ладони ночи
Север сдувает

толика счастья
дыханье картин из песка

свежесть рожденья
в свечении сосен

кофе на дне чашки
откровенье опавших листьев

черный хрусталь
сердце разбитое женщины

лед родника
звук созерцания тонок

серебряный танец рыбы
стремится слиться с водой

взгляд отражения в озере горном
голубкой...