Затеряться

Памяти Геннадия Ивановича Смирнова
Где-то здесь под Клином, недалече,
Под напластование годов
В сорок первом, горестном навечно,
Лег Иван Васильевич Смирнов.
За Сестрою-речкой, за пригорком,
Летом – луг, зимою – ржавый снег.
Задохнулся воздухом прогорклым,
Без вести пропавший человек.
Он упал за самой дальней синью,
У вселенской бездны на краю.
За жену,
За сына,
За Россию,
Да и фамилию свою.
Повторяю и опять, и снова,
Беды скрутят и согнет напасть.
Если живы русские Смирновы...

Он старается.
Капает пот
Августовского душного лета.
По субботам на рынке поёт
И ничуть не жалеет об этом.
- Одинокая бродит гармонь…
Снова старую песню заводит.
- Дверь не скрипнет, не вспыхнет огонь…
И опять никого не находит.
Он смущает запаренный люд,
По всему непривычно и жутко.
Разве песни на рынках поют,
Где проблемы тряпья и желудка.
Остановится бабушка вдруг,
Вспомнит знойное грозное лето.
Полинялый платочек из рук
Упадёт у неё незаметно.
И девица – почти что топлесс...

Я хотела поделиться с Миром грустью...
Только грусть моя... Миру не нужна.
Я хотела рассказать о своих чувствах...
Но осталась с чувствами одна.

Я хотела поделиться с Миром песней...
Только песня моя... Миру не нужна.
И слова исчезли где-то в поднебесье...
Затерялась где-то песня моя.

Я хотела поделиться с Миром болью...
Только боль моя... Миру не нужна.
Я делилась с Миром всем... но только...
Разбивалась... как о камни волна.

Я печаль хотела с Миром разделить...
Чтобы хоть...

Случилось так, как ожидалось,
В ночи затеряны следы.
И только глаз твоих усталость,
Как предвещение беды.
Не досказали, не допели,
Оборвалась строка письма,
А снег затеял менестрели
И тайна в людях, как в домах.
Снежинки в окна, в двери лезли,
А там внутри – тепло, уют,
Но холодней настолько, если
Своих любимых предают.
Слова не к месту, жесты лживы,
Ты, впрочем, тоже не права,
Но остаются живы, живы
Твои последние слова.

Оглашая дали свистом,
Потому что волей пьян,
В неоглядном поле чистом
Ветер ломится в бурьян.

Вдоль дороги его клонит,
Видно буйных сил в избытке,
Но вовеки не догонит
Он цыганскую кибитку.

Тем, кто в ней наверно тесно,
Жить, когда спокойна быль,
То ли кони, то ли песня
Закружили вихрем пыль.

И хоть стук копыт всё глуше,
Эхом звонким таких встреч,
Бубен хочется дослушать,
Удаль пылом слов зажечь.

И как ветер в поле чистом,
Что одной лишь волей пьян,
Оглашая дали свистом...

Я скучаю по тебе, я скучаю.
Дни наполнились тоской и печалью.
Бьётся дождь в моё окно монотонно,
Небо вылилось кручиной бездонно.

По щеке слеза скользнёт болью в сердце.
Там за ней закрою я плотно дверцу.
Никому не покажу, что страдаю,
Как скучаю, о тебе вспоминая.

Ох, как долго от тебя нет ответа.
Затерялось письмецо мое где-то.
Залила вода слова между строчек,
Мне взглянуть бы на тебя хоть разочек.

И однажды не стерплю, птицей белой
Обернусь и упорхну в небо смело...

Где то там, в глубине, в душе
Затерялась моя любовь
Не грустит, не болит уже
Настроение вернулось вновь

Я опять созерцаю мир,
Без оков, без амурных уз
Наслаждаясь игрою лир
И опять выбираю муз

А за окнами маскарад
А за окнами карнавал
грустью мается листопад
и кружит свой прощальный бал

Где то там, в глубине души
Я опять в ожидании муз
Я один, посреди тиши
А за окнами желтый блюз

А за окнами суета
суета и обрывки фраз
отрывается листопад
Он поёт свой прощальный джаз

Пахнет воздух весной, умываясь туманом с утра,
Мягко стелется он, словно облако землю укрыло.
И играя листвой, провожая его во вчера,
Ветер просится в дом, чтобы в нём про него не забыли.

Вот распахнута дверь и свободно он может войти,
И ночное тепло тут же сменится лёгкой прохладой.
И вчерашних потерь затерялись в дороге пути,
И найти нелегко, да и делать так много не надо.

Вот и пение птиц стало слышно в открытом окне,
Все приветствуют день, что начался и должен быть прожит.
Звук...

Каждый день – это крик
бездыханным потерянным трупам.

Ждёт покоя душа,
ждёт пологих вершин,
Солнца белую твердь,
ждёт слепца-палача –
оператора Господа Бога,
соль кремационных машин…

В тупике состоянье…
В мелочах состраданья
затерялось моё…
И под шкафом гниёт.

Вавилонской громадой взметнулись на небо вершки,
подземельным огнём спустились до дна корешки,
стебель – белая ночь…
На листах шелестело
распятое тело…
И дева упала к ногам…
Да не дева, а девка,
распутная блудная...

Лоскутная Россия,босяцкая моя...
Через века несешь,в себе боль Бытия
На тройке мыслей мчишься в Вечность
Души колоколами,задумчиво звеня...
Соединив в себе немыслимо две грани
И Мудрость и Беспечность...
Став знахарем-целителем
Став знания-хранителем
Для мира быть Спасителем,навек Судьба твоя
...И на плаву держала,лишь Вера и Любовь
И умирая в 100й раз,преображалась вновь
Рвала ты нить реальности и связывала снова
Ломали твое тело,но не сломали суть-основу...
Живой водою слова поила...