Затеряться

Постепенно зреют мысли,
Постепенно тает лёд,
Обострённый поиск смысла
Избавляет от невзгод.

Ты поверь, смотря на ветви
Замерзающих в в ночи,
Что деревья гонят стужу,
Вместе с ветром хохочи.

Ты поверь, что небо хмурясь,
Просто грееет облака
Или туча растянулась,
Подскользнувшись свысока.

А устав от серах красок,
Вспомни летний маскарад,
Сад цветущих пестрых масок
Или спелый виноград.

В зимней дрёме свят снежинки
Чуть согреешь – слёз роса.
Чувств замерзших холод льдинки...

слепой придворный музыкант
играет скрипичное рондо
для печальной покинутой королевы
разоренных владений безвластных
изнывает непроглядной тоскою
одинокая ночь бесконечная

в тронном зале глубинный полумрак
отраженная гулкость мраморных плит
лишь трепещут вьющимися переливами
желтые языки пламени свечного
огненными лентами
из тьмы выхватывая
образы на старинных картинах
их рам позолоту
бархат тяжелых гардин
стальной холодок оружия
развешанного на стенах
смертоносными лезвиями...

Давным-давно
Всё это было,
Зима окно
Запорошила,
И солнце тихо
В лето плыло...
Я молчал,
Ты говорила.

А между летом
Где-то и зимою,
Вдруг затерялось что-то,
Что весною
Принято считать,
И пустотою
Мой дом наполнился.
Непроходимою чертою
Она меж нами пролегла.
А из трубы в подъезде
Вода горячая текла,
И в дом
Мой холод пробирался
По всем законам
сохранения тепла...

Ты говорила,
Я молчал.
И тишина лилась
Между словами
И молчанием моим,
И понял я, как остаётся...

ТТы знаешь,милый,я больше не отбрасываю тень.
Она там,где-то на небе затерялась.
Мне стал противен жаркий день,
И я в дождливой осени оталась.
Снимая пышные костюмы,
Актёры занавес опустят.
И тёмные,сырые трюмы,
Своих заложников отпустят.
Мне крылья побрубили,
И они на город упали снегом.
Во все углы трубили,
Что в мае его не было порядком века.
Я улыбнувшись растворилась,
В неугомононной толпе.
Знаешь,милый,я в дождь влюбилась.
И в осени пожалуй останусь насовсем….
Не надо звать...

Все приходяще в Мире этом
и жизнь полна:
все проходяще- стану светом-
лети волна!
Что не сбылось- про то забуду-
ведь я не Бог:
оставлю в память людям ссуду
своих тревог.
Переболел уж всем на свете:
и Ад, и Рай
мне ловко расставляли сети-
Земля, прощай!
В межзвездных далях затеряюсь,
но друг не грусть-
надежда, я тобой питаюсь:
пусть вспомнят- ПУСТЬ1

Они стояли на ветру и целовались,
держали за руку судьбу,
и наслаждались....,
оставив где-то суету,
в безумном мире,
лишь только верили в судьбу,
в любовь отныне!

И поцелуй был как огонь,
сердца пылали,
и с каждым вздохом все силней они желали....!

Они мечтали догореть в сей пылкой страсти,
и пеплом к небу улететь,
дотигнув счастья.
В миг раствориться в тишине ночных кварталов,
и вновь довериться судьбе, своих астралов!

Их поцелуй длинною в жизнь,
в душе остался,
он...

Не добрые мальчишки вслед смеются.
Кричат: «Дурак!» и пальцами воротят свой висок.
Ах, горько мне! И от обиды слезы навзрыд рвутся,
К земле наклон, и камнем в лица, ненавистные, яростный бросок.

Визжание и смех сопровождает камень непослушный
Вдали беспомощно взметнувший брызгами песок.
Я нагибаюсь, и звуки молкнут, в тишине гнетущей
Огромного булыжника, мной поднят, бесформенный кусок.

В глазах детишек гнусных зрачки расширенные страхом,
И вот отпрянули, портфелями и папками...

Глаза её блещут волшебным свечением звёздным,
И сколько узрел в них прекрасного я в эту ночь…
Немного игриво-капризны и в меру серьёзны,
Я видел семью в них, я видел в них сына и дочь.

Глаза её новую жизнь зарождают в поэте,
В них вечного счастья заложена крепкая суть.
Тону в их безоблачной щедрости радужном свете,
И льётся строка за строкой, не давая уснуть.

Дойдя до немыслимой степени точки накала,
Я вновь затерялся в безликости уличных масс.
А память всё так же тихонько-тихонько...

Богородице.

Божья матерь, пресвятая Дева! Что же ты две тысячи лет делала,
С неба, взирая на скорби людские, нас утешала и с нами скорбела?
Или внимала, как души мирские тянут занудливо: – Ave Maria?
Каются в смертных грехах, чуть дыша, зная, что вскоре опять согрешат.
Было ли время, когда ты смеялась, сыну тепло и светло улыбалась?
Вечный твой образ печалью прекрасен не потому ли, что подвиг напрасен?
Не потому ли, что с Роком не споря, матери сохнут и чахнут от горя,
На крест, ссылая...

В облаках затерялся след самолета. +
Полыхнула зарница – пол неба в огне.
Вспышка молнии – моментальное фото.
Вся прошедшая жизнь промелькнет, как во сне.

Соберу в тишине – дрожащей и звонкой –
Все осколки судьбы – хрупкий горный хрусталь.
Я хочу видеть мир глазами ребенка,
Уносящим меня в бирюзовую даль.