Затеи

Вышивая, на пяльцах, дней, прожитых миг,
воспоминаний, отблеск, затих, всполох,
полушарий, разряд, мыслей, отряд, не прейдёт
в «изголовье», той, что, умерла, это шаг, назад
за мгновенье, до смерти, избавленья от мук,
а шагах в четырёх, испуг, страх, отчаянье,
вопль и мольба, о спасении, не желанье,
идти в подземелье, сап и стон, за три, а
агония, за два, вот и вся, недолга, жизнь
её, наша, ваша, прошла, испарилась,
а искрилась, было время, стремились, пытались,
кусались...

Критерий, сущность, праведность, порок
Все принципы равны для жизни впрок
И люди перед выбором - каким полить
Росток, чтоб возродить его в цветок

Пустыня душит жадностью воды
Напиться хочется, убийству вопреки
Росток повянет, страстностью томим
Зато тела людские влагой сохраним

Из холода земного вырвем грудь
Разденем ближнего, успевшего заснуть
Росток отбросит лепесток в метель
Но из тепла не видим чуждых нам затей

Сезон дождей измочит до костей
К костру души не пустим мы...

1
В блаженстве юности, когда-то,
с раскрытой книгой, пред собой,
внимал я Лирике собрата,
и стих, в ней, нравился любой...,
а, в чтении, время пролетало,
но жизнь, свой опыт ( в дар ) вручала
и поэтический балласт,
во мне копился, словно пласт...,
и до поры, всё зрело семя,
незрим всегда, в нём, был Поэт,
но, по прошествии многих лет,
Романом разрешилось бремя,
сюжет и форма где, А.С.,
но стиль где, мой, верша Прогресс!
2
Вкушай Роман...- О, Мой Читатель!
Для Творчества...

Вновь отыскал твое письмо
Прочел еще раз, а затем
Припомнил, как дарил давно
Букет из белых хризантем.

Я многое тогда простил
Пока тоска одолевала
Себе за то, что отпустил
Тебе – что долго выбирала.

Простые, нежные цветы
Без пафосных, пустых намеков
Как символ чистой красоты
Я полюбил за смысл глубокий.

Не уходить тебя просил
Знал, что желанье не отстанет
Нарочно грубо говорил,
Мол без любви букет завянет.

И все же взял желанный приз
Тогда казалось, что навечно
Порой...

Зима закружит, заметет, улыбнется и обманет
А затем Весна прийдет и тюльпанами одарит
Снова лето, снова осень, а затем опять зима
Ах, никто не остановит эти быстрые года

Стук… это закончилось время,
Быть в котором суждено его же бремя…
Он спасал, он помогал…
Последний вздох — и он опять промолчал…
Паук — вроде насекомое,
Но его судьба изменила многое:
Не жалея сил своих,
Отдавая жизнь за его родных.
(Юлдашев Санджар)

Паук родился из яйца
В квартире одного жильца.
Пока он рос, любил играть,
И как-то вышел погулять.
Мечтал он на ногах восьми
Весь мир однажды обойти.
Но не давала мать легко
Уйти от дома далеко.
Вернувшись, он увидел вдруг...

1
«Итак, всё кончено, пожалуй...-
сказал он, скорбно, сам себе;
А не согласен, так обжалуй! -
едва ль резоном, да к судьбе...,
имея угол, в ней, недавно,
где хлеба был кусок, подавно,
но утро унесло, всё, прочь,
толкая душу, словно в ночь...
Ведь должен буду дом оставить,
где, всё-таки, родился я,
и где отец мой умер, зря,
виновника чтоб позабавить,
кто, будто, смерть его, ценя,
к сей нищете, привёл меня...».
2
Он мать увидел, на портрете,
в тоске, глаза остановив,
где...

Поблекли, высохли поганки, и связка мухоморов,
писк, на мышь он наступил, на хвост, окстись, на
трезвую ты голову явись, и свадьба зайцев и дру-
гих, о чём не говорил, затих, и судорожных дел,
старик, пришёл, явился, забияка, его хуаном зва-
ли, деда, для уваженья дон прибавим, что желтиз-
ны, бордовости и бирюзы прибавит, и в размышле-
ньях и в мечтах, и будущих поступках, да и в снах,
грибы, как кактусы, начало всех начал, об этом
он вещал, лишь время одиноко, у каждого своё...

Когда картины оживут и прямо на людей пойдут,

Когда челны, как рыбы, в глубинах поплывут,

Когда, как птицы, в небо люди полетят,

Тогда потоки крови полмира поглотят.

И, пережив, тот страшный век,

Пребудет в вечном страхе человек,

Собьётся в толпы, устремив дома к вершине,

Леса, болота превратит в пустыни,

Шторм взбороздит ревущий океан. Во мгле

Восстанет Гавриил на небе и земле.

Смерть мира старого Он протрубит в свой рог,

И миру новому придёт рождаться срок...

Он глаза открыл, не веря,
И подумал: «Это сон».
Вспоминал: он запер двери?
Был вчера «хороший он».

Вновь открыл, и вопль истошный
Вдруг сорвался из груди.
В это верить невозможно,
Это в жизни не найти.
Там у ног его сидело
Существо, не описать!
Очень тоненькое тело,
Руки, ноги, пальцев пять.

А лицом, почти что рыба,
С кожей гладкой голова…
Даже брови встали дыбом, -
Воздух выдохнул едва.

Тело всё в чешуйках, в блеске,
Вроде, как комбинезон.
Аргумент искал он веский...