Засыпая

О, этот взгляд из под ресниц
забыты напрочь все обиды
Я припадаю снова ниц
К твоим стопам Богиня Ираида
Мерцания свет искрится на челе
И нет ни выдоха ни вдоха
Остановилось время в суете
Во тьме невинного порока.
Стремился я с твоей судьбой
Свою соединить единым...
И засыпает у ворот пес
с шерстью дыбом.
Твои глаза полны огня
В них страсть сгорела
И покорила ты меня сияньем смелым.
Родная, сидя у воды спою я песню
О том что ты милее всех
И всех прелестней.
Входи в свой домик...

Выходил я вечерами
Под берёзой посидеть,
Чтоб дотронуться руками
До её ветвей и спеть,
Песню ту, что напевала
По ночам мне в детстве мать.
Через год её не стало
И не мог я засыпать,
А лежал, ревел в постели
До шести часов утра.
В зиму ту одни метели
Завывали у окна…
До сих пор метель кружится
И душе покоя нет,
Под берёзою садится
Песню петь уже поэт.
Со слезами вспоминая
Материнскую любовь
И куплеты воспевая
Под гитару с грустью вновь.

Запах весны ветер мне подарил.
Красовалось на солнышке утро.
Божьей силой природы, меня озарил,
Зимний день, в колыбели уютной.

Нескончаемым светом девичьей души,
В поднебесье, звезда засверкала.
А, в до боли знакомой, далёкой глуши,
Незнакомая ночь засыпала.

Снился ей, до утра, удивительный сон,
Под неистовый шелест берёзки.
Укрывал её, нежно, задумчивый клён,
Наклонив свои ветки, немножко.

Наталья Максименко. 27.02.2010 г.

05.02.2011 22:52

А что дороже может быть, когда судьба,
сама сложила, сердца два.
И летним солнцем согревая,
и мелким дождиком смывая,
и зной, на осень, подменяя,
засыпав золотом листвой,
снежинки тихо опуская,
их все равно не отпускает,
когда судьба сама,
два сердца вместе оставляет,
как круглый год на лето, осень, подменяя,
прохладу зимнюю, весною согревает,
из года в год она сама,
два сердца вновь соединяет.

Звёзды светом губительным манят,
Мотыльки импульсом странным к огню хотят –
Подлетают
И тут же сгорают,
Но другие за ними летят.
Ты – звезда, мотылёк и сиянье...
Ты смеёшься в упрёк, когда я молчу.
Ты своё позабыла призванье. Признанье:
За тобой я лететь не хочу.
Засыпала ты в отелях шикарных
И в одеждах приватных помятой была...
Поднималась ты гордою птицей,
Но «вверху» ничего не нашла.
Ты бывала и пленницей страстной
Чьих-то денег и чьих-то руин.
Ну, зачем была ты напрасной...

Я буду просто сном,
Которому не сбыться,
Далёким миражом,
Что в дымке растворится...

Держи синицу крепко
И пусть журавль летит,
Вино пусть будет терпким
И голову кружит!

От счастья пой с утра,
С улыбкой засыпай
И горя никогда
Ты горького не знай!

Тому, кто никогда моим не будет...
Скажи, родной, а сколько жить
Отведено моей надежде?
Ты как и раньше засыпаешь рядом с ней,
А у меня теперь не будет всё как прежде.
И кто-то скажет мне:Разлучница! Змея!
Но стоп, я никого же, ведь, не разлучила!
И у самой с под ног скользит земля...
Так будет, есть...всегда так было...
Прийдёшь на час, на полтора...
Ты словно вырвешься ко мне из клетки.
Я в этот час живу...твоя...
А дома ждёт она и детки.
...Она не ждёт тебя как я...

Протяжной нотой мчался голос -
Исполнить пламенный дуэт.
Прошло безумно много лет.
Меняли цвет глаза и волос;

Пустыни засыпали воды,
А волны заливали твердь;
Случайные стучались в дверь.
Бежали жизни складно, вроде.

Но в тишине ночной всё чаще
Дрожал восторгом чуткий нерв,
Его вписал в ноктюрны Нер*,
Надеждой утреннего счастья.

Заря внимала, улыбаясь,
Беззвучью огненных сердец,
Имевших брачность без колец.
И снова век в пространствах таял.

*- Нер. Арт ван дер...

Я пью и не чувствую теплого яда хмеля под языком, в листопаде нервных волокон,
в блеске глаз, на влажном окрике губ, лишь вчерашняя горечь, лишь фигура
умолчания. А на карих ветвях распускается май, а под ногами вьется дорога
из яшмы, а под рукой, случайная встреча старых знакомых, новые улья
слов, медоносно пачкающих вакуум мозга, воспитывающих терпение
и усердную хлябь самоанализа. Вот ласточка бросила перышком – приветствую;
в лязг проводов осела голубка; вот меня подхватило встречным...

Что же, друг мой, вздумал ты болеть?
Уж в уме ли ты, как прежде, здравом?
Ты имеешь право умереть,
Но болеть ты не имеешь права!

Словно людям нет других забот,
Как, сойдясь, внимать твоей печали…
Ведь и без тебя своих хлопот
Каждый обирается едва ли!

А умрёшь – так на тебя суда
Не найти… Искать никто не станет!
Только с неба скатится звезда,
Только имя в Лету тихо канет…

Что же, друг мой, вздумал ты болеть?
Уж в уме ли ты, как прежде, здравом?
Ты имеешь право...