Засосал я деву в грудь

Время ситцевых платков,
Кануло в забвение.
Пришло время каблуков,
Платьев откровения.

Девы с голыми грудями,
Песню исполняют.
Потрясают телесами,
Скромности не знают.

Парень в рваных джинсах пляшет,
Микрофон терзает.
Что таланта нет не страшно:
Бабушка башляет.

Седину она закрасит,
Но в ребро бес всё-равно.
Бабка при деньгах и власти,
И ей всё разрешено.

Нынче времечко такое,
Там где деньги совесть спит.
Обнажение сплошное,
И забыты честь и стыд.
Марковцев Ю.

Зеленый цвет потерян вот беда, ты жёлтое на си-
нем и тогда, вернётся, что упало с воза, послови-
цы нарушив рассужденья, то истина, а не забве-
нье, так мы теряем и находим. а иноходец, по
степи спешит, свой путь пройти, потери, что по-
дковы, другим на счастье, нам на ссоры, не тре-
бовал и не просил участья, он улицы и площади
прошёл, леса, болота и трясину, засосало, он за-
ново и путь сначала, по шпалам и по тропам и в
седле, и рысью и галопом, все по мне, поминки,
по былому...

Еще лежат сугробов шапки,
И на реке не тает лед.
Но дух весенний, сердцу сладкий,
Нас крепко за душу берет.
Еще, бывает, подморозит,
Поземка зимняя кружит,
Но ветер всюду хмель разносит,
Как Лель над сердцем ворожит…
И поутру, весною пьяный,
Встречаю красную зарю,
Ее приход, такой духмяный,
Как запах ангелов в раю…
Иду по улице неспешно,
И грез вдыхаю аромат,
И сердце бродит безутешно,
По облакам, где райский сад.
Оно поет, как будто птица,
И ввысь стремится улететь –
Какие...

Волны раскалываются,
как орех грецкий,
Наши дамы русские
разложили жиры
свои плавиться.
"Нужен нам берег
турецкий";
Анталия очень нравится.
Бикини на дамах
такие узкие,
Что всё из них
вываливается.
В их складках бегемотных
солнце теряется.
Накопить его впрок
им хочется.
Только зря над собой
они так измываются:
Загар сервилатный
быстро смоется.
Турки накормить
весь отель стараются:
Столы шведские
от еды уже ломятся,
Наши с тарелками
на них кидаются,
Точно...

Он глаза открыл, не веря,
И подумал: «Это сон».
Вспоминал: он запер двери?
Был вчера «хороший он».

Вновь открыл, и вопль истошный
Вдруг сорвался из груди.
В это верить невозможно,
Это в жизни не найти.
Там у ног его сидело
Существо, не описать!
Очень тоненькое тело,
Руки, ноги, пальцев пять.

А лицом, почти что рыба,
С кожей гладкой голова…
Даже брови встали дыбом, -
Воздух выдохнул едва.

Тело всё в чешуйках, в блеске,
Вроде, как комбинезон.
Аргумент искал он веский...

Я его так ждала в своих наивных грезах
Я целовала его во сне, ведь можно и в засос
И мы ходили с ним по берегу, где опадают росы
И вот он встретился - кретин, молокосос

Тогда я поняла, что нету в мире правды
Впервые выпила немного, где-то литра два
Сидела и тупела возле переправы
И тут явился ты, я все- таки права

Ты сразу увидал меня с парома
Меня не заметить красивую нельзя
Ты подошел и тихо прошептал:
- Здравствуй! Это я, твой Рома!
Ты снилась мне, хорошая моя

Я Ромчика...

А судьба улыбается, и жизнь вроде как наладилась.
С утра, не спеша за завтраком
чинно выпита чашечка черного кофе.
В преддверии нового дня перед зеркалом покрутилась, накрасилась
Выбежала из подъезда, крикнув "Доброе утро!" дворнику.
И с чистой совестью отсидев все 4 пары
От счастья не зная, куда девать глаза
Вприпрыжку бежит по аллейке навстречу парню
Сверкая от радости, будто ночная звезда.
А сердце как птичка трепещет, вот-вот из груди вырвется
Когда невзначай он коснется руки
И...

Желе шагреневое ляжек,
Обвисшее тряпьё грудей,
Зубов желтеющая каша,
И на подпевках хор бл…дей.

Она ласкает жадным жалом
Холодной плоти тленный мёд.
У впало-бледных глаз – скрижали,
В скрижалях срок – день, месяц, год.

Гнилой туман – дыханье девы,
На ржавых кудрях – мёртвый бриз.
Незваная, она средь первых.
Ей имя смерть; а может – жизнь…

Субботний день - безветренно, тепло...
ГАЗель в засос расцеловать охота!
А "зелени" в карманы нанесло!
Не всем конечно ныне повезло...
Такая вот удачная суббота!

Протокола не выдал на-гора -
пора... Свербит и зачесалась холка.
Безликий ВАЗ крадется по дворам.
Не проезжайте мимо! Здрасьте Вам,
портрет: в очках, усы и эспаньолка!

************

- Готов принять сивушные пары,
вкусить букет и распылить сомненья, -
последыши "дыхательной трубы"
всегда тактичны, никогда грубы,
не...

На лошади вечерней, рассевшись кое-как,
Кто сел в купе, ну, а кому плацкарты.
В углу затих хохол, запрятав сало в свой кулак,
За стеночкой лохов разводят в карты.

Плетётся тихо лошадь, копытами стуча.
И проводник звенит в подсобке тарой.
В купе соседнем на столе бутылка и свеча,
И кто-то нежно балует с гитарой.

За стенкой тихий стон - видать, нехорошо,
А может, хорошо, и даже очень!
И если ещё часик он продолжится ещё,
То пол вагона тоже так захочет!

За окнами раскинулась...