Зашумит дождём ноябрь

Ноябрь грустно мне стучит дождем в окно
Кленовый лист печально кружится танцуя
И лишь сегодня только понял я одно -
Тебя к нему я больше не ревную

Что ты с другим, что ты уже чужая
Хотя родной была, казалось навсегда
Что ты уже не та, что ты совсем другая
С тобою вместе мы не будем никогда

Что больше не придешь и не обнимешь сладко
На ухо не прошепчешь нежное «люблю»
Не будешь больше наблюдать за мной украдкой
Сегодня навсегда из твоей жизни ухожу

Тебя я отпускаю, нет мне...

Ноябрь. Грязь. Пожухлая листва.
Плащи. Зонты. Опущенные лица.
И осень как бездетная вдова
С тенями одиночества роднится.
Украдкой в окна бьёт бродяга-дождь,
Сырая мгла проглатывает звуки,
Уныние - души незваный гость
Застылые о сердце греет руки.
Какао. Кресло. Книга. Тяжесть век.
Сюжеты сна прочитанного текста.
Будильник. Утро. Солнце. Первый снег.
Зима?! Улыбка. Вздох. Ну, наконец-то!

ноябрь ходит по дорожкам
неся в окружности светло
и солнцу РАдуются кошки
а потому что им тепло

Ноябрь,осень,слякоть,дождь,невзгоды
Преследуют нас каждый день сполна
С тобою мы знакомы больше года
Но я сильнее стал с тобою,для тебя!


Да,пусть не берегу себя как раньше
Выгадывая легкие пути
Мне хочется идти вперед и дальше
Внося свой вклад,мечту не растрясти


Взяв бережно и крепко в свои руки
Идти навстречу свету маяка
Того,который уберет нас от разлуки
Придав любви,тепла и сил наверняка!

Сквозь багровый огонь занавесок,
сквозь стекло, что заря перламутром
расписала, сквозь влажные фрески
переулков, сквозь окрики утра,
брось мне весточку взглядом осенним,
мимолётным, прозрачным, незримым,
и, как волны свинцовые ленью
застывают в душе пилигрима,
свет останется (всё остаётся),
будет жить где-то там, по соседству
с тишиной, на страницах неброских
сокровенной ноябрьской пьесы.

Ноябрь вот-вот сорвётся в зиму,
в дожде размешивая снег.
И сад покорно примет схиму,
повинен святости во сне.
Весь мир в окне сосредоточив,
зима возьмёт меня в залог.
Следа сорочьего короче,
день будет спрятан в уголок,
за печку, в тёплый пыльный сумрак,
сверчковых песен слушать всласть...

Золы загадочен рисунок -
смола с огнём переплелась,
трещат полешки, воет ветер.
О лете думать тяжкий грех.
Но где-то есть оно на свете,
на берегах далёких рек.
В медвяных травах безмятежно...

Дождём размытый силуэт
Скользит по тротуару.
Мерцает в редких окнах свет,
Уснувшие кварталы.
Тревожат частые шаги
Ночную тишину...
"Постой, нам может по пути,
Прошу!"

Стекает тонкой струйкой дождь
С раскрытого зонта.
"Так подойди, чего ж ты ждёшь,"-
Сказала ты тогда.
"Пусть даже нам не по пути
Я в общем не спешу.
Прошу тебя не уходи,
Прошу..."

Дождём нас встретил новый день.
А на душе былого тень.
В себя назад я оглянусь.
И в пропасть прошлого сорвусь.

Сквозь годы в детство попаду.
В дом где родился я, войду.
Пройду по комнатам опять.
Пытаясь кто же я, понять.

С кудрявым, встречусь я мальчишкой.
Что вечер коротает с книжкой.
Себя в нём вспомню я, другого.
Того, что свято верил в слово.

Не знает он ещё: порой,
Слова несут нам боль собой!
Что в них не только песня есть.
А ложь, предательство и лесть.

И мне его...

Хлопнет ветер зелёной фрамугой,
зашумит в голове вешний хмель,
чьи-то руки, на грани разлуки,
тёплый вечер проводят за дверь.
Лунный холод скользнёт над кроватью,
запирая дыханье на миг,
чьи-то руки движенье подхватят,
будто холод нуждается в них;
кинут жест беспросветно-бессрочный
в тишины погребальную степь,
чтобы, солнцем полночно-немолчным
согреваясь, опять умереть.
Дым фонарный, не пойманным вором,
окна вскроет, взгляд бросишь, а там –
опускаются руки покорно,
чтобы снова...

Жизнь блестела, словно твой паркет.
В тишине густых сосновых палок
Женщина качалась в гамаке,
И арахис жареный жевала.

Белый пудель стриженным хвостом
Всё махал, на солнце члены грея –
Женщина читала энный том
Сочинений Э. Хемингуэя.

В щели глаз лились живой водой
Строфы занимательных историй
Про окопы первой мировой,
И о старике, ушедшем в море.

Я был рядом, лучший друг семьи,
А точнее - лучший друг хозяйки.
Ежедневно, с часу до семи,
Рассуждал, качаясь в раскачайке...