Зарница

Укутала, как шалью, землю
ночь темнотою, пенье птиц
не слышится, но мирно дремлют
они до утренних зарниц.

Лучом серебряным играя,
колдует в небесах луна:
то облако её скрывает
фатою, то опять видна.

И пусть до головокруженья
подчас, но вдохновляют нас
её волшебные движенья
на поэтический рассказ.

Твой старый дом стоит забитый-
Я постоял возле него:
Снегами и дождями мытый,
Ветрами крытый,но живой!

Когда выносят мимо тело
Весенней умершей воды-
Нагнётся он осиротело,
Помянет бывшие труды...

Потом скрипит,не успокоясь,
В ночи простуженно дыша-
Творя единственную повесть,
Играет в призраков душа...

Тоска зарницами пылает,
А звёздный шерстяной оклад
Тепла и холода не знает-
Но колется и жгётся так!

Обидно умирать от тлена,
Зачем,что брошено людьми-
Всё старится...

Раз летом навестил я друга:
-"Убей,но тут была река!",
Он засмеялся:-"Там-Ветлуга!
Взяла-сменила берега..."

Под вечер,как сидели пьяны-
Всё ж потянуло за язык:
-"Небось,хреново без Татьяны?"
А он всё лыбится в усы-

И гладит волосы привычно,
Забыв про старческую плешь-
Такой уж бес своеобычный,
Крести-и табуреткой врежь!

Ему от матери досталась
Избушка комаринный писк-
Взял-и уехал,как мечталось,
Короче-отмочил сюрприз!

Давно исправлено хозяйство,
И нет упрёков от селян...

Адонис распустил пушистый лист,
раскрыл рулады венчик первоцвета,
пришло июньское золотое лето,
и воздух сделался прохладен, светел, чист.

Быть может снег застыл лишь в тех местах,
которые – бездонные, глухие,
в колодцах, в их глазницах, на щеках,
где стенки обрываются нагие
и сеют и сомнение, и страх.

Ах, золотой июнь, шуршит пчела,
и пробует собрать с цветка нектара,
скрипит рассохший обод колеса,
и лошадь сонная сначала стала,
вздохнула, после – медленно пошла.

Сокрылись...

- Что будет с нами всеми?

- У каждого – свой час.

- Куда уходит время,
И где оно сейчас?

- В душе оно хранится
Как старое вино,
И вкусом насладиться
Не всякому дано.
В нём – ласковое небо
Лазоревых зарниц,
И свежий запах хлеба,
И песни летних птиц.
В нём – храмовые свечи,
И мокрый листопад,
И сладость первой встречи,
И горечи утрат.
В нём - наши начинанья,
И радости побед,
И разочарованья
Прожитых нами лет.
И каждый год, что прожит
В вине добавит тон
К букету, и...

Кто первый, тот всегда один.
И одиночка-единица
Дожить не сможет до седин.
Вокруг него – пустые лица,
Дай Боже разума крупицу,
Когда и раб и властелин
Приходят под твою десницу.

И даже мать твоя, когда
Впервые жизнь благославляла,
Желая долгие года,
Пред сыном голову склоняла.
Тебе судьбу свою вверяла,
Когда лазурная звезда
Над Вифлиемом воссияла.

Людские толпы вознесли
Молитвы с утренней зарницей,
И там, в немыслимой дали,
Где отмеряется сторицей,
Теперь стоишь под...

Бывает время: в звуках без границ,
Стремящихся в неведомые грани,
Вдруг отразится яркий блеск зарниц
Проникнутых тревожными стихами,
Что пропитались ядом неземным,
Летя сюда с равнин венерианских,
Где царствует лишь сумеречный дым,
Что вряд ли мы сочли бы самым братским,
Который вряд ли среди наших дней
(Казалось бы, уже осточертевших),
Нашел себе огонь без сверх идей,
И потому тут был бы обалдевшим.
Я много раз в повышенных тонах
Беседовал с тем дымом про земное,
В ночной тиши...

Взмываясь птицей лететь против ветра.

Парить синицей прорвав грани метра.

Расправив крылья. Полёт спокойный.

Встряхнула пыль я. Мой дух свободный.


Скользит лишь воздух. Щекочет пальцы.

Хрустален мой дух. Он легче пыльцы.

И в прядках солнце, играя искрится.

В твоём балконце. Твоя я птица.


Но в клетке мой мир. Как пепел зарниц.

Мне горизант кумир. Пред ним упавши ниц.

Пред ним взметнувшись вверх. И краснота в щеках.

В твоих объятьях я. Произнесу лишь: "Ах...

Накрывала тебя чувством счастья
И, бывало, касалась тоской.
Я твой мир разбросала на части,
Унося их бурлящей рекой.

Выльюсь ливнем в твои ладони,
Светом молний блесну вдалеке.
Взгляд твой больше меня не догонит, -
Я была и останусь никем.

Вспышкой солнца приду на рассвете,
Романтичною музой в ночи.
Но ты снова меня не заметишь,
Я угасну, как пламя свечи.

Закружусь белым снегом пушистым,
Щекоча твои щёки слегка.
Я уже не мечта твоей жизни,
Но ты будешь мне рад иногда...

Заря, росой весталки римской, вдохнула чистоту фиалки
на сажу ветхой ночи.
Я сон умыл прохладой ренессанса, открыл затоном взгляда горизонт.
Сегодня я рожден из лунной пыли и звездной чешуи
в шестом часу, когда поет
петух зарницей августа, когда в созвездье Льва Регул пророчит.
Меня искало сердце многих нимф, я отдан был одной из многих
растратой вдохновенной.
Меня бросало в жар и лед, в лен и базальт, на вере и на ересь.
Очередной рубец календаря, седая прядь души, шрам-время;
я...