Запахи

На глади моря, пространства без границ, где распростерты крылья,
Пронизанный свободой, ты капля света и тепла, капля дождя и мира.
Нет цели, есть обетование сияния сознания.
И млечный путь, как кровь, стекает из твоей гортани, не раня.
Моряк ты старый, каравелл, или разбившийся пилот – уже неважно.
Ведь знает землю только тот, кто сам поёт, без нот, кто право песни оплатил распятой жизнью.
Ну а теперь в воде – мерцание солнечных свечей, блистанье волн волнует запахом корицы и муската. И...

Тень от ограды на узенькой ленточке пешеходной части моста,
словно кожа зебры, словно жилистость жизни – словом, пробелом, снова словом,
золотом, грязью, алмазом, смолой, сколами руд, до горизонта,
где виднеется утренней свечкой маковка церкви
в дымящейся утренней свежести майского марева.
И я иду между строк, проросших берёзами, липами, хвоями,
тополями, осинами, вишнями, клёнами вдоль обочин,
расставляя знаки внимания, оставляя стихи за спиной, представляя себе себя
без нароста...

Если тебе интересно;
В саду моем пахнет сиренью.
С ней о Весне ощущения храню,
Даже, если в уме не уместно.

Если тебе интересно;
В саду моем расцветают пионы.
Одуванчиком желтым играют газоны,
И ромашкам белесым не тесно.

Если тебе интересно;
То в саду будет много приплода.
Пощадила, на редкость, цветение природа,
Можно фруктами вдоволь наесться.

Ну, а если тебе интересно;
Мне б лигустры кустарников малость.
С ее запахом детство однажды осталось,
Жаль, что здесь не прижилась...

Для редактора,
озабоченного передовицей,
он никто, какой-то Джон Мильтон,
затерявшийся на литературной обочине.

Актриса глицериновую слезу
из-за него не проливала ни разу.

О нем хранит молчание
радио и телевещание.

Нет ни досье, ни файлов секретных.
Нет псевдонимов народу известных.

Никому не интересно
узнать его настоящее имя.

Жив ли он, мертв ли он,
не проверяет никто.

Возможно в чулане
детективы найдут его труп
с разбитым лицом,
с открытыми глазами...

Засуха, суховей, поднял пыль, полноводные
реки, размыли дороги и высохли, яркое сол-
нце, нет запаха времени, отсутствие тени,
яркость контраста, твёрдость неба, потерян-
ный миг, скоро заход, окна зашторят, лягут
спать, опять? да, по кругу, кружение гори-
зонтов событий, тысячи реальностей соеди-
ним в одну, пойдём ко дну, всплывем?

Утром цветастым и солнцем румяным,
Май - вдохновляет нас запахом пряным.
И разноцветьем тюльпанов атласных.
Примул нарядами, красок прекрасных.

Радует все - и гроза нас, и ветер.
Радует день, что сердит и невесел.
Это же майский денек, он последний.
Завтра встречать будем день - юный, летний!

Фото автора.



© Copyright: Регина Канаева, 2012
Свидетельство о публикации №11206100891

Гладью синею морей,
Шёпотом прибоя,
Льются сказки для людей
С глубины приволья.
В лунном запахе зари,
На медовых струнах
Нам спевают соловьи
Лучшее с задумок.
Ты прислушаться смоги
В семиструнный ветер,
В запах солнечный любви
В всполохе планеты.
Где-то там на рубежах,
Собираясь в спектры,
Проявлением душа
Отпускает в ветры
Корабли на парусах,
В трюмах - сонмы сказок...
Ты прислушаться смоги
К лучшему - подсказок...
Ничего не отрицай,
Пусть текут ручьями
Твои мысли через...

Осень грушевая, яблочная,
В разноцветье хризантем,
Рядом пышность астровая,
Пылает фиолетовым костром!

Роса на грушах, яблоках,
Цветах, блестит, соперничает
С розовым рассветом, а на горах
Заря закатом алым рдеет,

И прячет дождь улыбку в облаках!
Лукавый ветер озорник подует,
Соткёт ковёр из спелых яблок,
Груш, и ветви от плодов освободит!

А осень свой продолжит путь
И медью, золотом сорить начнёт, суть
Красоты, её щемящая надрывность
И увядания печаль, и...

1
Меж тем, Читатель, вероятно,
уж догадался, чрез сюжет
( звучащий, в общем-то, занятно ),
что женской доли, в нём, всё нет…,
хотя, пора б…- Ведь героиня,
в сей повести, почти богиня
( А как иначе, не точь-в-точь? )
и плюс к тому ж - Кирилы дочь…,
но мы, о ней, и то - в прологе,
сказали несколько лишь слов,
а посему: и цикл стихов
( Да и о ней ли, в эпилоге? ),
настало время посвятить,
чтоб тем сюжет обогатить!
2
В эпоху, из событий данных,
что перед нами, в сих стихах...

Я нарву цветов букетик полевых,
А меж них вложу полыни стебелёк.
Чтобы запахом своим в краях чужих,
Он напомнил мне родимый уголок.

На обочине дороги полевой,
Там полынь росла с ромашкой вперемешку.
Вечерами по дороге той домой,
Шёл тихонько я — тогда не знал я спешку.

Жил размеренно, не ведал суеты,
И зарёю любовался по утрам.
И от нежной, чисто-алой красоты,
Становился, чище и добрее сам.

Верил искренне, что счастье есть для всех,
Что мы новый мир построим, без рабов.
Что у...