Запах сдобы

Читаешь ли Мои Стихи
( РукоплещА от восхищения! )? ...,
Иль оные...- из чепухи,
к бездумности души растления,
такими кажутся, от фраз ( ? ),
где Лирика — тоской — в тенётах...
И... на диван, ты, пав в экстаз,
с благоуханием...- в зевотах...-
блаженствовать в иных мирах...
А их — Стихи Мои — не знали...
Но там, где пир ( Да при свечах! )
печаль и ждёт ( Подняв вуали! )...
и, разумеется, вершит!
А здесь, судьба, своё имеет...-
Бежишь ли от неё...- отмстит!
А если млеешь...- озвереет...

Город живет своей жизнью особой.
Строит, дымит и не пахнет он сдобой.
Пыльный, покрытый известкой, цветок.
Как только он распуститься здесь смог?

Ветер качает деревьев верхушки.
Кошки - на крыше - две серых подружки.
А на антенне, нахохлившись, в ряд,
Голуби, словно на ветке, сидят.

В доме закрыты на окнах гардины.
Мимо проносятся, с шумом, машины.
Щит для рекламы каких-то продаж.
Вот, городской, всем привычный, пейзаж.

Я помню, был тот сладкий сон,
где кучерявилась калина,
и день казался дивно длинным
из занавешенных икон.

Дышали стены молоком
и свежевыпеченной сдобой.
Во рту кусочек таял. Пробу
отведал ты и я. Потом,

вертлявой змейкой у воды
среди травы тропа петляла.
Следы исчезли у причала
у кромки неба и мечты.

Мгновенья ткали полотно,
оставшись в памяти, беспечно.
За той чертой седая вечность
и имя милое твое.


30.12.2017

Колобок всех обманул,
Победил и ускользнул,
Всех зверей в лесу надул,
На футбол и прошмыгнул

Всем известный персонаж,
Неожиданно как в сказке,
Проявил свой эпатаж,
Встретил кирзака и в маске.

Грубо начав диалог,
Колобка спросил сапог,
А скажи ка мне урод,
Чей ты будешь антипод?

Как же ты козёл без ног,
Шустро так от всех убёг?
Колобка он помусолил,
И с размаху отфутболил.

Колобок наш поскакал,
Получив под глаз фингал.
И зарок себе он дал
Избегать любой скандал...

Я сын вольных степей,
Сам себе лишь хозяин.
Я для мира людей,
Не слуга и не барин.

Мне хватает вершин,
Моих личных высот.
Я простых людей сын,
Мне знаком труда пот.

Лишь свою еду ем,
Не люблю чужих сдоб.
Не прикормлен никем,
Мне не бьёт поклон лоб.

Городских площадей,
Не люблю шум и гам.
На них воля вождей,
Я — решать хочу сам!

Я сын вольных степей,
Из далёких окраин.
Не герой, не злодей,
Не слуга и не барин.
Марковцев Ю.

Разогретая котлета,
Будет свежих всех вкусней.
Если дома разогрета,
Она милою моей.

Чёрный хлеб вкуснее сдобы,
Из рук любящей жены.
Вкус домашних явств особый,
Они свыше нам даны.

Помогают стены дома,
Окна — счастья свет несут.
И милее всех хором нам,
Дома нашего уют.

И куда б, жизнь не послала,
Цель всех пройденных путей,
Свет родимого причала,
Дом родной судьбы моей.

И не жду я доли лучшей,
Не сражаюсь я с судьбой.
Счастье дарит мне не случай,
А семья и дом родной...

Яков Есепкин

Палимпсесты

Маскерады фей

Второй фрагмент

Маскерадная ночь аонид
И царевен златых обольщает,
Вновь чарует Эрата юнид,
Вновь бессмертие им обещает.

Мы и сами хмельны от шелков
Темных фей и небесных купажей,
И амфоры влекут ангелков,
И тийады бегут экипажей.

Что за маски на черных конях,
Яко боги уже недыханны,
И по лестницам в хвойных огнях
К нам спешат карнавальные Ханны.

Девятнадцатый фрагмент

Любят дивы серебряный мрак,
Бланманже и пирожные с...

А ты меня зовёшь смешною пышкой,
Но, может быть, пойдем по жизни вместе?
Ты любишь, милый, секс без передышки?
Полюбишь, значит, булочки и тесто.

Мой милый, лучше занавесь окошко,
Смотри - я аппетитная, как сдоба.
И я умею колдовать немножко,
Мы счастливы с тобою будем оба.

Пусть я немного пошлая глупышка,
Пусть говорят, что мы с тобой не пара,
Но ты меня зовешь смешною пышкой
И я хочу, чтоб ты меня поджарил!

Оставил следы на горячем песке,
Уставший в скитаниях бродяга.
Бредёт он по миру босой, налегке,
Из скарба сума лишь, да фляга.

А там позади мили стоптанных лет,
Останутся в вечном забвении.
Лишь помнятся всполохи счастья и бед,
В нещадном мирском откровении.

В скитаниях своих познаёт этот мир,
В котором он кажется лишним.
Где правят лишь те, кто напялил "мундир",
Кичась своей властью над ближним.

Мир жёстких законов и добрых людей,
Где все вроде вместе, но порознь.
Там где...

Проснулся мертвец, вылезает из гроба,
Он пахнет приятно, как сладкая сдоба,
Гниль приторна, будто ванильный парфюм;
Костюм надевает он, чистит до лоска
Ботинки и косточек белых полоски,
Под землю спускается снова, угрюм.

Грохочет вагон, как коробка с гвоздями,
В вагоне скелеты грохочут костями:
Скелеты людей и скелеты собак,
Скелеты в костюмах, джинсе и в толстовках,
Болтаюся кости свободно в кроссовках,
И даже нейлон на ногах не в обтяг.

Парик украшает накрашенный череп,
Белила...