Занавеска

Только раз живём и не заплАчу,
Я о прошлых, радостных годах.
Мне мой путь, был свыше обозначен,
В миг рожденья, Богом в Небесах.

И до Им, назначенного срока,
Не покинуть, мне земную Твердь.
И добра судьба или жестока,
Должен я, всё до конца терпеть.

Колыхает ветром занавеску,
Жизнь облегчит, в знойный день сквозняк.
Жар простуды за неё в отместку:
Ничего — мир не даёт за так.

Сэкономив, часто платят дважды,
Я не скуп и тратил — не копил.
Жил легко, но понял вдруг однажды,
То...

За окном, кисейной занавеской,
Снегопада белая вуаль.
В расставанье, став слова повесткой,
В нашу жизнь, несли тоску-печаль.

Снег был чист, как детская наивность,
Как она, измазан был людьми.
За спиною, скрипнув, дверь закрылась,
Ты печаль, нам сердце не томи.

Жизнь то студит, вьюги белым буйством,
То погожим, приласкает днём.
То как льдом, тревоги тронет чуством,
То согреет, радости теплом.

На щеку, упав снежинка пухом,
Тает став, холодною слезой.
Ты не верь, молвы лукавым...

ЯКОВ ЕСЕПКИН

Демоны Геллы

• «Есепкин смог довести тяжелейший литературный слог до эфемерной воздушности, тем покорил высоты, коими грезили предшественники. Начиная от Боратынского, к ним стремились приблизиться самые выдающиеся составители текстов, а не сумели, последним упал Бродский.»
А. Плитченко


I

Сколь весною урочно письмо,
Аонид лишь брильянтами тешат,
Вейтесь, звезды, Асии трюмо
Нас явит и Цианы опешат.

Хоть архангелы помнят ли сех
Златоустов, терницы вознимем...

Кому то быть вечной надписью в переходе,
Кому то стоять скелетом по кабинетам,
А ты говоришь что многое происходит
Обычно зимою — поскольку на даче летом.

Согласен (так неохотно — спиши на зависть)
Пусть снимут кино про грязные занавески,
Покажут нас цифрофокусом слишком резким,
Поедут в Венецию, в смокингах, не стесняясь.

Тогда и не спрашивай хлеб отчего невкусен,
А цвет «Бородинского» больше похож на глину.
Когда привезли набор забугорных бусин
Особенно горькой стала в окне...

К бесконечности можно стремиться, но всё же,
Может, просто останемся здесь, как мы есть.
Я же вижу, твой взгляд не становится строже,
А в моём благодарность ты сможешь прочесть.

С губ слетают слова, что так хочется слышать,
Руки знают, как сделать внутри горячо.
Ветер слабой волной занавески колышет,
Время в полночь с начала запустит отсчёт.

Звёзды смотрят на нас, не дыша, не мигая,
Мир как будто заснул, только всё это миф.
Завтра жизнь для обоих начнётся другая,
Все желания наши...

В туманах цветущих черёмух
остались былого следы,
конверты ненужные - в ворох,
а письма - в скрижали судьбы.

Уходят в весеннюю лунность
берёзы в рубашках до пят,
любовь и наивную юность
не раз наши сны повторят.

То грусти, то памяти всплески,
не надо ни вздохов, ни слёз...
пошире открой занавески -
цветут одуванчики звёзд.



Валерий Мазманян

Опускается вечер. Густеют
За окнами тени.
Мальчик смотрит на ливень.
Фонари проявляют на чёрном фоне
Белизну дождевых линий.

Мальчик один. Тёплая комната
Окутывает мальчика лаской.
И облачко занавески
Колышется и нашептывает
Мальчику сказку.

Забыты уроки и школа.
Час мечтаний бездумно-смелых.
Под лампой раскрытая книга
С картинками. Время
Ускользнуло от контроля стрелок.

Он живёт ещё в теплом лоне
Собственной нежной силы.
Он ещё не знает стремлений.
Он не знает, что за...

Пускай стихи приходят с холодами,

С бессонницей и зрелыми годами,

А то, что раньше, – это не стихи,

А бунинское легкое дыханье,

Кисейной занавески колыханье,

Наивный трепет, лепет, пустяки.

Зато она и вправду хороша –

Свою судьбу принявшая душа,

Прервавшая себя на полуслове,

Как только различила между строк

Чужой потусторонний холодок

С чужими запятыми наготове.

Сегодня, ежечасно, ежегодно

Живи, душа, отныне ты свободна,

Чужое не возьмет тебя в полон...

Люди исчезают без следа,
как в песок ушедшая вода,
в день весенний, майский, ветровой
тени их скользят над головой,
там, где зреет грозовой разряд,
без вести пропавшие стоят,
там, где шорох птичьего пера,
слышно их бессмертное "ура!",
отрок, белокур и русопят,
погибает в Вяземском котле,
вот его прощальный синий взгляд,
словно луч, проходит по земле,
вот платочек девичий летит,
инвалид на лавочке сидит,
вот мой дед играет в домино,
бабушка моя глядит в окно,
занавески белые...

Вспыхнет ост, расплавив иней
на небесных парусах.
Летний лоск волос раскинув,
солнце в сонных облаках

нежится, как голубь в луже,
и касается двери
пламенем рассветной стужи,
снегом утренней зари.

Взгляд лежит на занавеске
горизонта, где сквозь пыль,
в тёплом янтаре небесном
мотылёк души застыл.

Голос тает птицей дикой
в вышине, над хором крыш,
где безмолвная молитва
и молитвенная тишь.