Замыкаться

Возле скотного двора
Начинается парад.

Куры шумною толпой
Квохчут все наперебой.

Три коровы, взяв лопух,
Отбиваются от мух.

Те удрали на карниз
И плюются сверху вниз!

Вот пятнадцать жеребят
В трубы медные трубят.

С саблей наголо в руке
Скачет гусь на индюке!

Честь отдали удальцу
Тараканы на плацу.

Громко грянули "Ура!"
Петухи среди двора.

Трубы медные ревут,
Трубачей в поход зовут!

Впереди идут быки,
Выставляя языки.

Вслед за ними, в пять рядов –
Стадо...

Посмотрите – вот крест и звезда.
В чём их схожесть и в чём их различье?
Мы приписаны к ним навсегда,
Как к бесславью и равно величью.
Путь дарован и мне, и тебе,
Нашим братьям и сёстрам по разуму.
Крест могильный как точка в судьбе,
Да вот каждый приходит по-разному.
Жил как мог и куда-то спешил,
Забывал в суете оглянуться.
Слишком часто я в жизни грешил,
Чтобы вдруг до звезды дотянуться.
Не предал никого, никогда,
Слово чтил выше бытности бренной…
Крест могильный и в небе звезда...

Я любил тебя весело, зло,
Как меньшого коварного брата.
Потому мне и в жизни везло,
Потому миновала расплата.
Провисал небосвод голубой,
Распахнув необъятные дали.
Этот край называли судьбой,
Об удаче по звездам гадали.
Но теперь там гудит суховей,
Пригибая чадящие травы.
С бесподобной улыбкой твоей
Сея зерна любви и отравы.
Замыкая последний виток,
Опускаюсь подраненной птицей.
В том краю без особых тревог
Наше прошлое тихо ютится.
1998г.

В суетной жизни я не был безгрешен,
Каяться только ни в чем не хочу.
У почерневших и мокрых скворешен
Ранний апрель раздувает свечу.
Это, скажите, такое откуда?
Голосом хриплым слова зазвучат
Благодареньем за дивное чудо
Росчерки ласточек, гомон скворчат.
Голову вскину светло и поспешно,
Дверь замыкая, бросая жилье.
Это не я - обалдевший и грешный –
Несовершенство людское мое.
2002г.

А в небе нашем вновь много солнца,
а в солнце – много Неба, ни тени страха в солнце нет.
Моя любовь к тебе же – солнечна и безусловна,
как поверх слов реальна.
Пусть прикасается к тебе вся ясность, нежность утреннего солнца
и гладит волосы твои, глаза целует, будто душу.
А я же буду целовать в уста,
светло, неистово вселенскою судьбой с тобой обручена.
Нет, не Землей, хотя и ею тоже.
Обречена на таинство любви,
как может лишь душа обречена стать Духом.

Когда же за тобой спускаюся в...

Не верьте, прошу вас, не верьте…
Уста замыкает печать.
Не надо,
Не надо о смерти,
Давайте о жизни писать.
Давайте о солнечном свете,
О том, что живётся легко,
Что встретим ещё на рассвете
Туманных лугов молоко.
Пишите про сына,
Про дочку
Возвышенно и горячо,
Последнюю смертную точку
Успеем поставить ещё.
Пишите о небе и звёздах,
Которых не сосчитать.
Пишите
Сегодня – не поздно,
Мой друг не успел дописать.
Пишите, как прежде, страдайте,
И днём,
И в полночной тиши,
Не смерти...

По улице моей который год
звучат шаги - мои друзья уходят.
Друзей моих медлительный уход
той темноте за окнами угоден.

Запущены моих друзей дела,
нет в их домах ни музыки, ни пенья,
и лишь, как прежде, девочки Дега
голубенькие оправляют перья.

Ну что ж, ну что ж, да не разбудит страх
вас, беззащитных, среди этой ночи.
К предательству таинственная страсть,
друзья мои, туманит ваши очи.

О одиночество, как твой характер крут!
Посверкивая циркулем железным,
как холодно ты...

Наша жизнь ни игра, ни поход за селенья.
Наша жизнь ни азарт, ни деленья на звенья.
А она долгий путь за границы познанья.
Если смог не свернуть,- получаешь признанье.

Но не только искать, надо делать пространство,
Если смог кем-то стать, значит жил не напрасно.
Этот мир не его, или их - одиноких,
Не бывает легко в наших дебрях жестоких.

Сверху небо сдавило земную обитель.
Пригодятся и вилы если ты сельский житель,
Пригодится ружьё для таёжных просторов,
И оркестры ничто без своих...

В царстве замок замыкает пространство…
В замке царёк отъедается впрок…
В парке парок испаряет пар панства…
В сказке мазок замазюкан в мазь-смог…
В дружбе дружить дружелюбно по диву…
В силищах сила стосильной мечты…
В Bille былины пестрят по витрине…
В маске сказатель казачит умы…

24. 11. 15

На берегу морском, Уродство
Вдруг повстречало Красоту.
Такого рода "инородство",
Свело лишь — искупаться тут!

Едва с себя одежды сняли,
Отдались ласковым волнам.
Плескаться, плыть не уставали,
Взрывались брызги тут и там…

Уродство на берег вернулось.
И облачилось не в своё.
Ему плевать, что будут думать.
На то — уродства бытиё!

Никак того не ожидала.
Хоть, огорчило Красоту,
Но тем, что на брегу осталось,
Прикрыть сумела наготу.

С тех пор, (не ведая причины)
И принимают...