Заморский

Ленин дьяволу открыл России "дверь"!
Ленин - еврей полукровка, теперь
Понятно, почему он ненавидел
Православие! Займётся архидьявол
Грабежом церквей, расстрел

Ждёт всех от патриарха, митрополитов,
Архиепископов, епископов, иереев, диаконов
И весь причет церковный. Взирал народ
На оскверение церквей, кощунство

И святотатство, и смертный грех - убийство.
Кровь священников «псы» красные взалчат,
Убийство мучеников, их мужество,
Их кротость во Христе, глаза глядят...

Снова дорога и снова на юг,
К Чёрному морю, в посёлок НебУг.
Горы Кавказские, море, река,
Водка, коньяк, аромат шашлыка.

Всё здесь для отдыха, всё для любви.
Томные женщины – лишь позови.
Деньги – вода, разгуляйся душа.
Жизнь скоротечна, но так хороша!

Солнце согреет, а море остудит.
Всё испытал бы, а там будь, что будет.
Фрукты заморские, южный базар,
Но рядом, как стопор, свой самовар!

Я смотрю в немецкие окна с заморскими стеклами,
Дышат стены обоями из целлюлозы французской.
Отражаюсь Испанскими бликами потолка мокрого,
Освещает потемки мои Голландская люстра.

Трогаю добротную мебель из польского дуба,
Украшаю пространство китайским фарфором.
И в шкафу платяном есть Английская шуба,
А ковер под ногами с Индийским колором.

Моя кухня не тесна,-из Мексики родом,
Холодильник норвежский с арктической стужей.
Телевизор японский практически новый,
Ну и центр...

Волна бежала и шумела,
Стремилась к берегу несмело.
Дыханье моря было чистым,
Спокойным, ровным и лучистым.
И солнце нежно так ласкало,
Своею негой наслаждало.
Цветущий парк, морская пена...
Мы не смогли уйти от плена
Затеи Нептуна с Амуром,
С их необузданным аллюром.
Закатом солнца любовались,
На вечеринках красовались.
Всего то были две недели,
Да пили, ели, что хотели.
И на заморском том пиру
Не замечали мы жару...

Какие весёлые чувства,
Когда запруды весной на лужах!
Кораблики по ручьм плывут уж!
Поплыли с ними? Послушай:
Ручьями и прямо к речке,
Большою рекою, морем
К прекрасным заморским странам!
Поплыли! С волной поспорим!

-Не настолько я глуп, чтобы не замечать;
Твои мысли совсем поменяли полярность.
Как -то странно ты стала с постели вставать,
В твоих ярких глазах обреченность и вялость.

Не на столько я глуп, чтобы не замечать;
Твой простой макияж проявился по ново.
И одежды твои,надо правду принять,
Ты ,буквально, раздеться готова.

Не настолько я глуп, чтобы не замечать;
Твоя кухня сменила конкретно оттенки.
Стала яства заморские в пищу включать,
Ожидая все время оценки.

Не настолько я глуп...

Коты чувствуют хозяевами на помойке.
При этом под душем моются на мойке.
У контейнера о жизни часто рассуждали.
Животы набьют и до рассвета отдыхали.

Люди бочками заставили все проходы.
Они бросают пищевые вкусные отходы.
И оказались на помойке мясо и колбаса.
С продуктами у них происходят чудеса.

Морская рыба и пакетами кальмары.
Однажды заморские увидели омары.
Всё доступно чего душа котов желает.
Помойку коты постоянно навещают.

Выбросили дорогую рыбу красную.
Коты...

Опять( дежавю,)- возвращенное время,
Повторные вспышки душа проживает.
Верхом на спирали застегнута в стремя,
Круги не решенные переживает.

Нельзя проскочить все что Богом даровано,
Все то, что тогда пропустили безвольные.
Чужими заслугами в треск очарованы,
От вкусов заморских казались довольные.

Война не кончалась,лишь скрылась за занавес,
Как в театре теней ловкость рук демонстрируют.
Покажут нам сердце и трепетный стук в до вес,
И смотрят как зритель на пас реагирует.

Пора...

Не жди, душа, с небес советов,
блуждая по судьбе своей...,
а то, найдёшь, среди ответов,
«блаженство ниши»..., вне идей,
но в свечках, с воем отпеваний,
где дружески-церковный хор,
впав в монолитность состраданий,
воздаст тебе, во весь напор
( Да с паханом, под опахало! ),
забывшись ( Как от анаши... ),
в последний путь ( ЖмурОв — немало! ):
«Спокойной ночи, малыши...»,
отправив..., в такт, под трали-вали,
к расходу призраков из масс,
их тел..., мозги б чьи не страдали,
от дум...

Было солнце, было лето,
И в потоках ярких света
Все цвело и зеленело,
Сердце билось, кровь кипела.

На лугу у быстрой речки
Поднимался дым колечком,
Завивался узелком,
Исчезал за бугорком.
У костра лежал пастух,
Говорил с собою вслух.
Его слушала улитка,
Что несла свои пожитки
На натруженной спине.
Да в раскатистой волне
Две лягушки с окуньком
Любовались пастухом.

У костра торчит рогулька,
А на ней висит кастрюлька.
Супа мерное кипенье
Навевает сновиденья.
Погрузился в сон...