Заметность

ОНА:
Когда мне будет восемьдесят пять,
Когда начну я тапочки терять,
В бульоне размягчать кусочки хлеба,
Вязать излишне длинные шарфы,
Ходить, держась за стены и шкафы,
И долго-долго вглядываться в небо,
Когда все женское, что мне сейчас дано,
Истратится, и станет все равно -
Уснуть, проснуться или не проснуться,
Из виданного на своем веку
Я бережно твой образ извлеку,
И чуть заметно губы улыбнутся...

ОН :
Когда мне будет восемьдесят пять,
по дому буду твои...

К моей руке плывет волна -
волшебное прикосновенье.
Сердца морей зажгла луна,
стихий исполнив повеленье.

Едва заметный легкий шторм
колышет воды океана.
Мне доносился тихий звон
из царства лунного тумана...

На Земле мне веками позволено...
Быть...
И заметно
Безумной…
И хитрой...
Над судьбою
Смеясь...
Обездоленной...
В беспардонной
Безудержной
Битве...

Хватит кланяться...
Хватит...
Беспечно...
Изнывая от странной
Тоски...
Позволять
Надевать
На Сердечность...
Ложных истин
Тугие
Тиски...

Ну, глядите с укором.
Кто первый?..
Будет маской
Кивать
Мудреца?..
Обезболила
Память
И нервы...
Старый мир мой
Сгорит
До конца…

В пьесу жизни
Добавлю
Приписку...
Ах, суметь...

Над нами горы подпирают небо
Косматой шапкой вековых снегов.
Здесь воздух почему-то пахнет хлебом
И тонет в сизой дымке гул шагов.
Кроссовки стоптаны до неприличья,
Но в них по камню не скользит нога,
На камуфляже нет ни звёзд, ни лычек,
И все равны под пулями врага.

Война - работа спецназа,
В небе рыдает божий клир,
Джихад в предгорьях Кавказа
Первым нарушил мир.

Внизу испачканные кровью люди,
Свинцом и сталью рвут земную плоть,
Вторую роту под огнём орудий
Ведут в атаку...

Не слышны в саду даже шорохи,
Все здесь замерло до утра.
Если б знали вы, как мне дороги
Подмосковные вечера.

Речка движется и не движется,
Вся из лунного серебра.
Песня слышится и не слышится
В эти тихие вечера.

Что ж ты милая, смотришь искоса,
Низко голову наклоня?
Трудно высказать и не высказать
Все, что на сердце у меня.

А рассвет уже все заметнее...
Так, пожалуйста, будь добра,
Не забудь и ты эти летние
Подмосковные вечера!

звук тетивы из грез
волос едва заметно колыханье
дыханья трепет
сквозь простраций мыслещели
летели одиночество и я

тела хотели
но изныли крылья
подвели
раскинулись на тишины постели
да в небо взгляды..

нам отрада
глядеть как ночь блуждает в пустоте
с завязанными широко глазами
блистая звездами
потресканными снами
мы с одиночеством слились в немом экстазе

..звук тетивы из грез
и колыханья мыслещели
в постели тишины

ей не до нас

Далёкий остров мудрости и мира
Хранитель знаний и хранитель Силы.
На нём воспитан не один друид
Англси незаслуженно забыт.
Он был самым красивым и заметным
В закате или дымке предрассветной.
На этот остров за советом шли,
Как просто люди, так и короли.
Друиды острова всегда всем помогали.
Мирили всех, советы всем давали.
Тех, кто нуждался в помощи – лечили.
И так спокойно, тихо, мирно жили.
Но, к сожалению, прошли те времена,
Когда любила остров вся страна.
В 61-м был...

Мы стояли с тобой у ракиты,
Где луна отражалась в пруду,
Я сказал тебе, знаешь, иди ты,
Ты ответила, знаю, пойду.

И пошла, чуть заметной тропою,
Шевельнулось вдруг, что-то в груди,
Я подумал, иди, Бог с тобою,
Вслух сказал – ты ж под ноги гляди.

Это, слыша, ты вся встрепенулась,
Ну, не черт ли тянул за язык,
Не хватало еще, чтоб вернулась,
Я и так к тебе слишком привык.

Ну, иди, говорю, что ты встала,
Ну, чего мы зазря здесь торчим,
Ты уже, что могла, потеряла...

Не торопись, всё не успеешь.
Что не твоё оставь в покое.
Чужое взяв ,ты пожалеешь.
Что не своё взял ,не родное.

Неправда то, что жизнь борьба.
Жизнь это поиск и находка.
Жизнь ,это то что даст судьба.
Куда прибьётся в бурю лодка.

Нужна нам сила в жизни этой.
Но сила не всегда права.
И нет любви в душе без света.
Любовь — не громкие слова!

Как часто в жизни мы хватаем,
То что не наше заберём
И лишь за силой право знаем.
И о любви другому врём.

Но всё ж на свете много...

Видел осенью странное дело:
Против ветра газета летела...

Память детства: пейзаж избяной,
Вдоль по улице ветер сквозной,
Полнолуние в тучах заметно;
Ночь, октябрь, я иду против ветра,
А газета несётся за мной...

Колдуны если были сильней -
То манеру обычно имели
Превращаться ночами в свиней...
Что же было тогда в самом деле?

/Дед, зарубку черкнув на судьбе,
Пошутил, аж два зуба блеснули:
"Быть писателем, видно, тебе -
Коли черти бумагой пугнули...