Закружились осенние листья

Вот всему и повезло!
Гениально всё простое:
То, что пело и цвело -
Отлетает золотое.

Знаю я, что это ложь:
Что пылит лишь хлам над бездной,
Тем лишь только и полезный,
Что оттенками хорош.

Просто кто-то так любим,
Что старается Природа,
Чтоб в любое время года
Красота бывала с ним;

Чтоб задумалась душа,
Отчего и в круговерти,
Где нам всё кричит о смерти -
Перспектива хороша!

Меркнет день. Над усталой, поблекшей землей
Неподвижные тучи висят.
Под прощальным убором листвы золотой
И березы, и липы сквозят.
Душу обняли нежно-тоскливые сны,
Замерла бесконечная даль,
И роскошно-блестящей и шумной весны
Примиренному сердцу не жаль.
И как будто земля, отходя на покой,
Погрузилась в молитву без слов,
И спускается с неба невидимый рой
Бледнокрылых, безмолвных духов.

Ветхую листву на тополях
Звёзды за ночь инеем одели.
Вдоль дороги травы побелели,
Грязь остекленела в колеях.

Но к полудню солнце прорвало
Пелену, и - чудная картина! -
Как плыла над жнивой паутина,
Как струилось по полю тепло.

Если б не наклон земной оси
К прямотоку солнечного света,
Так и было б - господи, спаси! -
Год за годом - ни зима, ни лето.

Но летит планета «наклонясь» -
Потому должны замёрзнуть реки
А, уже оттаявшая, грязь
Станет пылью лишь в грядущем веке.

Незабываемо виденье
Сквозь рябь забора наяву:
Старик с улыбкой умиленья
Глядит на жухлую траву.

Глядит в туман, левее сада -
Туда, где в зябкой полумгле
Стоит зелёная ограда
Под тополями на бугре -

Где под оградой, легче пуха,
Сложивши руки на груди,
Уж год как ждёт его старуха -
Одна измаялась, поди.

Неудивительно бывает,
Когда в свои семнадцать лет
К груди девчонка прижимает
С улыбкой ландышей букет -
Но здесь...

Увы! не очевидно
Старик умнее иль пострел -
Что пусть...

Моросит... На небе - ни луны,
Ни огней... Печаль над сельской Русью.
Телевизор лишь не дышит грустью -
Мы внимать ему осуждены.

На полях родимых трын-трава...
Из того, что враг на Русь лягается,
Что Россия грязью обливается -
Узнаём, что Родина жива.

Ночь темна, как русская история.
Потому лишь на паром "Эстония"
Напасти... С того - землетрясения,
И у многих в жизни нет веселия.

Русская история важна:
На курорт ли вздыбится волна,
Наползёт на землю...

Мне тихий шелест листопада
Напоминает о былом:
Деревню, дом, в тумане стадо,
И степь без края за окном.
И смех весёлый у причала.
Изгиб тропинки средь берёз.
Как на крыльце меня встречала
Седая мать во время гроз.
Всплывали встречи у Фонтанки.
И Петергоф – со львом Самсон.
Музей «Прорыв блокады», танки.
И жизнь с любимой, словно сон…
Октябрь. Все в золоте деревья.
Шуршит опавшая листва.
И бродят рядышком поверья,
И кружит в прошлом голова.

Синие сумерки,
Утро холодное,
Мысль грустным зуммером
Сердце голодное.

Призраки сонные
Прячутся медленно
В стены бетонные.
Мокрое метео.

Хрустнули косточки
Ржавой мелодией.
Радости горсточку
Вместо пародии

Просит назойливо
День одиночества
Пёстрое золото
Дождиком строчится,

Вмиг пришивается
К стёклам заплатами.
Жизнь усмехается.
Рыжими пятнами.

Звездная россыпь,
Млечная в небе кудель-
Кружево ночи

Дрозды склюют последнюю рябину.
Седой скворец прощальную споёт.
Подрезанное криком журавлиным,
на землю небо мягко упадёт.

Но облаком в предутреннем безмолвье
уйду в заворожённые поля —
хочу вобрать и навсегда запомнить
твой тихий свет, родимая земля.
/Август Ярковец/

Руки на груди скрестив,
я с веранды на закат
посмотрел, а листопад
был задумчив и ленив.

Лисья падали, кружа
над поблекшею травой,
солнце рыжей головой
мне напомнило ежа,

потемневший небосвод
погружался тихо в сон,
словно богатырь Самсон...
Вот и весь тот эпизод.