Заклятья рун

Один точно пощадит,
кто ещё способен
над тобой свой звонкий щит
выставить от рун?

Пусть стихи дождём прольют!
Пусть по Божьей воле
лишь за несколько минут
их пошлёт Перун!!!

Окончив речь, с учениками
Пришёл Он в Гефсиманский сад,
Чтоб со сложёнными руками
Молитвой смыть сомнений яд.

Тотчас, призвав Петра с Собою
И Зеведеевых сынов,
Сказал: "Я здесь сейчас открою
Пред Богом сердце. Вы же снов

Остерегайтесь. Вам отдельно
Скажу: ночь эта Мне страшна.
Душа Моя скорбит смертельно,
Поддержка ваша Мне нужна".

И отойдя, молился: "Отче!
Из сердца Сына вынь копьё.
Утешь Меня средь этой ночи,
Узри страдание Моё!

Ничто пред смертию не краше,
Чем жизнь...

Коварен злодей, а герой безупречен.
Навстречу врагам поднял меч богатырь.
Кресты – от нечистой, обузу – на плечи,
На вече – рядить, да к беде – нетопырь…

Кощей безобразит, упорен Ванюша,
Кликушей пророчит гадалка судьбу,
В арбу грузит чёрт осовевшие души,
И грушу съел муж с бугорками на лбу.

Река и челны, медовуха и брага,
Скальд сагу запел, а дружина – в дрова.
Слова чудотворны, священна присяга,
На благо Руси тяжела булава.

Полцарства и девку, да ратное поле,
Застолье в...

Наш бог - зелёные хрусты...
В душе мы вовсе не просты...
Туда Вам лучше не смотреть...
На сон грядущий....

Нам служит золотой телец...
И мы пасём своих овец...
Им всё равно, куда идти...
Ведь есть ведущий...


Мораль - это сказка для бедных...
Нам это вредно...
И не для нас....

Нектар - эти мгновенья...
К власти стремленье...
Денег запас...


Барьеров и запретов нет...
Филе каллибри на обед...
Везде зелёный светофор...
Нам скучно жить...


Но мы добры для Вас душой...

По крутизне тропинки
Другой дороги нет
Я выйду к той долинке!
Травой затянет след.

Там стланик и брусника,
Чуть ниже зверобой.
Не громко и не тихо.
И все само собой.

В распадке, в самой гуще,
Как юрта небеса.
И овенов жующих
Блаженные глаза.

Пребудут эти братья
Теперь в моей судьбе
С похожим на заклятье
Меланхоличным «бе э»

Приветствуя породу
С природой наряду,
Я, как в живую воду,
Войду в долину ту.

Не упрекни в крамоле
Придумано не мной,
Но есть покой и воля...

От великого до смешного,
Отделяет шаг — через пропасть он.
Когда сдались мы воле Злого,
И нет песни в нас, а лишь боли стон.

От невежества, нас до мудрости,
Отделяет шаг — через опыт он.
А из щедрости, к сердца скупости,
Манит и зовёт, денег сладкий звон.

Оттолкнув нас вдруг, сблизит ненависть.
К дружбе от неё, часто тоже шаг.
Если только нам, хватит смелости,
Сказать что был прав, наш заклятый враг.

Много может нам, шаг один лишь дать:
Необдуманный — нам проблемой быть...

Схожу с ума. Боль бьет в висок, как коршун,
Пытаясь вырвать мысли и слова.
Звучат стихи - а мне от них все горше,
И все сильней кружится голова.

Пытаясь заслониться, вскину руки,
Хватаясь за тяжелые виски.
Увы, мне не дают покоя звуки
И дневника тетрадные листки.

Играет боль - по нервам, как по струнам,
Меня не оставляя до утра.
...
Гадает ночь по древним звездным рунам,
Вне времени - меж завтра и вчера...

Распушились вновь сугробы,
Обрели нарядный вид,
Вместо грязно-серой робы
Приоделись в пуховик.

Нету дворника с лопатой, –
Не испортит белизну,
Снегу он, как враг заклятый...

Снова снег... Но ждём весну...

26.02.2011

Мой экспромт:


Разыгралась непогода,
вьётся по двору метель,
но в подобных эпизодах
у весны есть тоже цель -

пусть зима пока позлится,
пусть покамест "пуховик",
скоро Божия десница
свой наложит чистовик

и весна придёт удачно,
птицы смотрят уж домой...

Не осчастливлен златой монетой,
Не зацелован.
Комфорт столичного кабинета
Мне не дарован.

Творя, геройствуя и взыскуя
Венец отваги,
Пашу, как раб, всякий день в поту я,
Грузцом в продмаге.

Припомним прошлых страдальцев Долга –
И новых взыщем.
Куда там Горький! Он был недолго
Поволжским нищим.

А мы сегодня сравниться можем
С его горбом лишь.
Какую песню сегодня сложим,
Чтоб звать на помощь?

Народ, немотствующий в боренье,
Отринь заклятья!
Дай за тебя мне в стихотворенье...

Холодная энергия материала ночи наносится неровными мазками на мольберт
глазного яблока - алхимия сиреневых подтеков сквозь мглистую зарю.
Эфирные импрессии, обвитые туманами абстрактного руна,
доводят геометрию души до многомерных плоскостей межзвездных ветров.
О плечи бьется горлицей воздушной меди напряженье.
Оскалилась гримасой лунной рябь в пруду,
заросшем лютней склизких лягв, и я
вытягиваю пальцами холодными со дна
слепое наслажденье.