Заходит изредка она

Прости меня за все обиды,
Прости за то что солгала,
Я не могла найти причины,
Чтоб доверять тебе с нуля.

Ты показался мне ревнивым,
Послушным, смелым, роковым,
В надежде умным, но ленивым,
А в письмах изредка простым.

Ты понимаешь с полуслова,
Могу я душу всю излить,
Ты не звонишь - мне нет покоя,
Хотя сама люблю позлить.

А обижаться без причины -
Твоя покорная черта,
Харизма юного мужчины,
В прекрасном голосе слышна.

Любить тебя не перестану,
Ты мой заветный идеал...

Для кого-то черным, для кого-то белым -
Затопило край мой мутно-серым илом.
Сколько душ с надеждой, с жаждой приходило:
Видя эти Заводи их горят глаза

В полноте забот живут они, но изредка
Чудаков средь них мне видеть доводилось:
Вот оно, свершилось! – засветились лица, но
Истошно, без памяти, гребут они назад...

---

Так и в тихих Заводях - многие мечтают;
Правда ли? Легенды ли? Столько уходило.
Оглянуться лишь немногие посмели, -
Не всегда смеются прошлого глаза

Соль...

И был рай в сердцах людей
И потому в раю жили люди

И был свет в раю белый-белый
И был он повсюду

И не было в раю теней
Ибо не было там пределов

И населяли рай творения
И были они все Одно

И не было там ни конца, ни края
Ибо не было в раю Времени

Лишь радость тихая плыла
И Вечность, улыбаясь, спала

Звенела в сердце тишина
И слово огненно сияло – АМЕН

Но вот однажды у Истока Сна произошло

Через ничто, проникло - нечто
И было это нечто – Змий
Создание, времени...

Пускай, лишь изредка грешу я лестью грубою -
По обстоятельствам ли, вроде одолжения,
Или кого-то заверяя в дружелюбии...
Но умирает мое самоуважение.

И обновив красивой лжи её наряды,
Своим содействием обоих обрекаю:
Невежде в грезах, я подмешиваю яду
И вместе с ним, перекрестившись, выпиваю

Мне тяжек труд начать повествованье,
Поведать миру горестный рассказ,
Где катастрофы страшной описанье,

Что не даёт давно сомкнуть мне глаз,
Вновь не напомнив ужас изверженья,
Чьим очевидцем стал и я в тот час,

Когда погибли в страшные мгновенья
Три города под сенью той горы,
Что в царство мёртвых, где река забвенья,

Чьи силы чудодейственно-быстры,
Всего за день их в гневе превратила…
Никак без содроганья с той поры

О той беде, что римлян посетила,
Я не могу спокойно...

Я научилась просто, мудро жить,
Смотреть на небо и молиться Богу,
И долго перед вечером бродить,
Чтоб утомить ненужную тревогу.

Когда шуршат в овраге лопухи
И никнет гроздь рябины желто-красной,
Слагаю я веселые стихи
О жизни тленной, тленной и прекрасной.

Я возвращаюсь. Лижет мне ладонь
Пушистый кот, мурлыкает умильней,
И яркий загорается огонь
На башенке озерной лесопильни.

Лишь изредка прорезывает тишь
Крик аиста, слетевшего на крышу.
И если в дверь мою ты...

Есть такие глаза, что взгляда не оторвать
Живая душа в них переливается, живая
С такой душой легко летать, любить, играть
Но идешь дальше, изредка вздыхая

Уже недолог час рассвета
Над дремой сладкой пенных вод.
Зарею красочно одетый
Вдали светлеет небосвод.

Печален бег волны певучей
На берег сонный и крутой.
Лишь птицы шумной окрик звучный
Нарушит изредка покой.

Лучом неярким, щекотливым
Встревожен легкий ветерок.
Он рябь с серебряным отливом
Прогнал, шутник, и вновь залег.

Прибрежный тальник мягкой дрожью
Вдруг встрепенулся ото сна,
Его качнула осторожно,
Смеясь, шутливая волна.

Прохладой утренней взбодренный
Проснулся...

1
Меж тем, Читатель, вероятно,
уж догадался, чрез сюжет
( звучащий, в общем-то, занятно ),
что женской доли, в нём, всё нет…,
хотя, пора б…- Ведь героиня,
в сей повести, почти богиня
( А как иначе, не точь-в-точь? )
и плюс к тому ж - Кирилы дочь…,
но мы, о ней, и то - в прологе,
сказали несколько лишь слов,
а посему: и цикл стихов
( Да и о ней ли, в эпилоге? ),
настало время посвятить,
чтоб тем сюжет обогатить!
2
В эпоху, из событий данных,
что перед нами, в сих стихах...

Он был жалок, убог, печален.

Часто кашлял и шмыгал носом.

"Дурачок" — ему вслед шептали

Все подряд, и глядели косо.

Делал вид, что не обижался,

Был приветлив, учтив, радушен.

Притворялся, и улыбался,

Пропуская смешки сквозь уши.

"Смейтесь! — мыслил. — Смотрите сверху!

Я вас выше! Уж я-то знаю!

Ваш удел — мерить вашей меркой!

И за это я вас прощаю!"

Он бродил, незаметной мышкой,

В переулках, где меньше шума,

Спрятан в серенькое пальтишко,

Весь утоплен...