Захочет

Когда в сердце любовь, видишь мир по-другому,
Если быть поточней, то глядишь свысока,
Солнце ярче сияет и пахнет весною,
А вокруг кучевые бредут облака.

Для влюбленного трудно спуститься на землю,
Ну, во-первых, ослушаться может нога,
Во-вторых, когда есть белоснежные крылья,
Кто захочет обратно на землю тогда?

Что приятнее может быть ветра порыва,
Пролетающий мимо косяк журавлей,
Иль Орфей, воспевающий громко на лире
О любви в окружении тысячи фей.

Но прекрасней всего та, что...

Мне жаловался тополь на судьбу, тянул свои надломленные руки,
Скрипел о безответности и скуке и пел свою печальную мольбу…
Он был так рад им встреченной душе, так удержать внимание старался…
Его осипший голос прерывался, как будто говорить не мог уже,
Но стоило мне отойти чуть-чуть, он снова звал, тянулся, что есть силы, -
Себя он видел сильным и красивым, он так хотел со мной продолжить путь!
Он тосковал, оттаяв и поняв, что зов весны услышал слишком рано,
Он не хотел отказа и обмана...

Хрустит под ногами подтаявший снег,
Весна нехотя и с оглядкой ступает.
Сестрица задумала дерзкий побег,
Родство почему-то ей вечно мешает.

В семье не стихает веками война,
Опять не до смеха, бунтует сестрёнка.
''Не смей хулиганить, ведь ты не права!!!
Смирись, отойди ненадолго в сторонку!''

Природу будить ото сна - страшный грех,
Но времени ждать, как всегда не осталось.
Зима утомила давно уже всех,
Тепла ждём, а это ничтожная малость.

Ну, как успокоить двух разных сестёр...

Я жизнью этой выпит весь,
Весь израсходован до дна.
Отдал ей всё, что во мне есть,
Но просит большего она.

А из пустого невозможно,
Дать что-то кроме пустоты.
И за неё судьба наотмашь,
Ударит, изломав мечты.

И мир мой станет чёрно-белым,
А взгляд тоскливым, как у пса.
Забуду в жизни, как быть смелым,
Наступит, грусти полоса.

Но всё ж скулить как пёс не стану,
Иль на луну ночами выть.
Я песней той, что пела мама,
Тоску сумею победить.

Теплом её наполню душу,
И будет мне...

Ко Дню Победы. Памяти моего отца посвящается.
Расставаясь с родными, не плачьте,
Расставаясь, любите.
Все, что прожито вместе останется
И не в могиле они…
Они рядом всегда, остаются в сердцах,
В сердцах тех, кому дороги были…

Цикл стихов моего отца, Иванова Владимира Ивановича, которого уже нет, я решилась напечатать спустя пол- года после его смерти. Я верю, что он все видит и ему будет радостно, что рифма, им созданная когда-то, останется в этих словах, строчках, буквах и чувствах...

Он выжимает облака
И льётся дождь.
Бежит из нежных глаз река.
На сердце гвоздь.

Вулкан взрывается внутри
Огнём страстей.
И магма лавою кипит,
Но нет вестей.

Ждала ты от кого-то роз,
Слиянья уст.
Забудь того, то не дорос
До этих чувств.

Пройдёт печаль и водопад
Нарушит ток.
А к чувствам этим невпопад
Придёт исток.

С которого начнётся всё,
Вся жизнь твоя.
Волшебный мир вдруг позовёт
Небытия.

Появится на свете тот,
Кому вся ты
Подаришь свой круговорот
В его мечты...

Кто в свитках мглы сумел Завет прочесть
Блажен и чист пребудет до успенья,
Скрижали мы не узрели, как есть
Внимаем пресвятые песнопенья.

Сей благовест зачем, почто в устах
Звучат они, синеющих от скверны,
Лишь стража тьмы на яхонтах-постах,
Ея дозоры тяжки и безмерны.

Литании всенощные звучат
И ангелы надежды воскрешают,
Елику распинать нас повлачат,
Хотя пускай сыночков не решают.

А станем алебастровые мглы
Истачивать капрейскою желтицей,
Кровавые серветки на столы
Леглись...

Живу я как умею,
Имею — что сумел.
Стараюсь быть добрее,
Не знать злых слов и дел.

Пределов нет для роста,
У душ, но есть у тел.
И нет конца вопросам,
Но есть уму предел.

Я телом ограничен,
Не властен над судьбой.
Я человек обычный,
Не гений, не герой.

Сгорая, своим пеплом,
Лес почву удобрит.
За то, на месте этом,
Его Бог возродит.

В огне переживаний,
Когда судьба к нам зла.
Мы иногда сгораем,
В душе своей дотла.

В ней удобряем почву,
Чтобы смогли ожить,
Мы, если...

Небо покрылось всё в звёзды.
Не земле серебром искрит снег.
Холод прошиб мои кости
И тело стремится в бег.

В стенах панельных домов
Вновь бродит душа моя.
Понять, суть жизни и снов,
Шанс, эта ночь дала.

Я захожу в пространство,
Где слилось всё в черноту.
Сто бед получил я авансом.
Сто бед – на свою судьбу.

Фонарь позади печально,
С тревогой шепчет: назад!
Но я идти продолжаю,
Пульса и сердца в такт.

И пусть моё тело протянет
Глупый, холодный, квартальный,
Прокуренный...

Воды много в море-океане,
Но её не могут люди пить.
Посреди воды нас, как ни странно,
Может жаждой летний зной сгубить.

Будет тел людей вода, с морскою,
Слишком разной и в день жаркий им,
Будет соль, воды такой, бедою,
Комом в горле, став у них тугим.

Свыше всем своё пространство жизни,
На Земле, родившимся дано.
Мы чужому, будем всегда лишним,
Жизнь захочет нам прервать оно.

Потому знать, хлеб чужбины в горле,
Норовит стать комом иной раз.
Подавлюсь, от кашля горечь соли...