Захлебнуться

Как встречи наши глубоки,
Я в этой красоте тону,
И забываю от любви
О глубине, идя ко дну.

Я видно скоро захлебнусь,
Ведь время тоже на исходе.
Погибну может, ну и пусть,
Кто мог любить тот был свободен.

В любви одна есть боль -от чувств.
Об остальном не хочешь знать.
Тону, а кажется лечу,
Любовь рождает благодать.

Не буду повторяться вновь,
Не каждый приоткроет чудо,
Оно, когда внутри кольнёт,
Ты сам поймёшь, то очень круто!
-
Сергей Прилуцкий, Алатырь, 2013

Приснился Сталин как на яву...
На веранду дома выхожу.
Стук в двери с акцентом голос...
По телу впрямь какой-то холод.
Вот думаю, силён браток...
Недаром был в стране знаток!
Как народ в стране держать...
Чтоб мог от голоса он дрожать!
Видать недаром в семинарию ходил...
Коль кое-что усвоил, уловил.
Аж с того света сумел вернуться...
В российские проблемы окунуться.
Шумит, с порога двери открывай,
Гостя дорогого ты встречай...
Заходит Сталин... ни стар он, не молодой...
В фуражке...

Прямо в грудь ударил конь копытом,
Это сон, а боль как наяву.
Захлебнусь её беззвучным криком,
Но на помощь, вслух не позову.

Чёрный конь, огромный как скала,
Его часто видеть стал во сне
Он весь в мыле, а взгляд полон зла,
На себе, несёт беду он мне.

Я во сне забрёл в плохое место,
Куда я не должен забредать.
Средь болот, огромный чёрный крест там,
И к нему, ведёт прохожих гать.*

У креста погибель и я сгину,
Если путь не отыщу в обход.
А мне чёрный конь вновь дышит в спину...

Чего расселись... о чем горюем
Прошло веселье, но без экстаза
Так и не выгнав боль немую...
И тухнут взгляды и меркнут фразы
Чьи - то ладони толкнули камень
Кто крикнул сверху... и роллинг стоунз
Накроет пламя...
Земля не цирк, а Бог не клоун...
Что остается... петь то, что рвется
Душа в угаре... а черт в ударе...
Давай потешь всех... спляши да спой
А все вокруг лишь посмеются
Чтобы ты понял, средь каких фруктов
Вся жизнь проходит
И сброд случайный отпадет
Друзья же вечно остаются...

Было честно всё — всё без обмана,
И в словах, нет ни капельки лжи.
Мне событий холодная ванна,
Остудить, не сумела души.

Так оставим все споры и распри,
Не суметь истин в них обрести.
Лишь сгорит в их безудержной страсти,
Радость жизни и цели пути.

У печали взгляд раненной птицы,
И понурость завядших цветов.
Брилиантом слезы пав с ресницы,
Она делится болью без слов.

Попрошу я у мира прощения,
Хотя был им не раз бит и клят.
Бит за резкость и дерзкое мнение,
Клят за слово...

Когда строка спускается на шелест,
Шиповник вспомнит как искать весну,
Тростник заговорит, закрутит время,
Кольцуя птиц, кольцуя по кольцу...
Я утаю, чья то была молитва,
О том, чтоб мне тобою не спалось,
Где в хриплую гортань входила бритва
Строк, убивающих желанием насквозь.
Не пропусти вновь надо мною равноденствий
В готике губ у звонких позвонков,
Располосованного поцелуем сердца
В прозрачности уравновешенных весов.
За смерть в стихах небесное дыханье,
Пей, Королева, именной де...

Тоской звенящей переполнит,
Затопит, в ней я захлебнусь.
И не поможет Бог, не вспомнит,
Меня с распятия Исус.

Грешно, наверное так думать,
Прости Сын Бога — я устал.
Я знаю — заслужил я участь,
Что Ты, с рождением мне дал.

Умом я принял всё, Ты душу,
Спаси — из тела забери.
А мысли глупые — не слушай,
Я это — сам с собой — внутри.

Я данность приняв без условий,
Себя не смог к ней подогнать.
И лишний, среди всех сословий,
Не подданый, не избранный, не власть.

Всегда один...

Я сама себе плаха,
прокурор и палач,
В онемении страха
занимается плач.

Боль по веткам сосудов,
как по рекам суда.
Я волной пересудов
захлебнусь без труда.

Не бросайтесь на камень,
не рыдайте в ногах:
Я сама себе пламень,
я сама себе прах.

Тишина не сломает,
темнота не предаст.
Кто на старте хромает,
тот по жизни - балласт.