Загорелый

Мигнула и вновь загорелась
Свеча у меня на столе
Сегодня легко мне так пелось
Легко так слушалось мне

Ночь соня в окно мне зевает
И каплями с крыши стучит
И ветерок развевает
Зари золотые лучи

И исчезают как тени
Надуманная маета
И выплывают напевы
И исчезают слова

Было такое чувство... Что я устал.
То ли земное, то ли духовное чувство -
Ни сейчас, ни тогда я этого точно не знал.
Появился бокал... Хоть в нём и не было пусто.

Здесь даже не выбор... Скорее, вынужденная посадка
Из-за штиля в жаждущей осознавать душе.
И каждый раз то, что вечно сияет, мощным каскадом
В любом состоянье, всегда отражалось во мне.

А тогда - даже это осмелилось стать вопросом.
Даже вечное временно стало как будто бы временным.
Не было лишнего, или ошибок, или откоса...

Потому, что любовь мы искали случайно,
Потому, что надеялись на авось.
Потому, что боялись увидеть нечаянно,
Что в своём отражении мы будем поврозь.
Потому, что весна оказалась разрозненна,
Потому, что не так, как всегда по утрам.
Потому, что от ветра забыли, что пройдено,
И любимую песнь, оставляли дроздам.
И рассветы не шли, не вздыхали сюжетами.
И закаты прощались в скрипучую дверь.
Возвратиться назло, между строк, меж сонетами,
Мы могли бы найти, новый путь без потерь.
И тогда...

Лето лучшая пора,
Раз в году даётся.
Непослушна детвора,
С криками несётся,

Загорает стар и мал,
Солнцу очень рады,
Кто-то выше, толще стал,
Лето всем в награду.

Карапуз, надень картуз,
Солнышко не шутит!
Будет солнечный удар,
Голову замутит.

Вот жужжит сердито шмель,
Потревожен кем-то,
Набежала туч капель,
И пропала где-то.

Вечер тянется к крыльцу,
Нежная прохлада,
Загорели. Всем к лицу.
Отдохнуть бы надо.

Ночи короток полёт,
Утро летнее встаёт!

Называется континентально-резким,
Климат места, где я был рождён.
И тот климат взяло себе сердце,
Холод зим и лета зной есть в нём.

Средь степей, без края и начала,
Под песнь ветра буйного рождён.
Душа буйство ветра в себя взяла,
Чтобы мог я справится с врагом.

Простоту, степь сердцу подарила,
А душе открытость с широтой.
Песню неба, чтобы спел я милой,
В ней слова подсказаны звездой.

Той звездой, что в небе загорелась,
В миг когда, пришёл жить средь людей.
Она в трудный час...

Было время — и я любил,
Кутал в пальцах холодных плечи,
И Звезда посланником Вечности
Зажигалась над льдом могил.

Но Любовь обратилась в гниль
И укуталась в серый плач,
Из суставов смех выворачивая,
Оставляя на сердце пыль.

Было время — и тень тоски
Заломила за цену руки.
Я готов был кричать в испуге,
И лишь Вера смогла спасти.

Камень сердца в груди раскис,
Приумолк молчания зверь,
Но зато я учился верить,
Презирая дорогу вниз.

Было время — и был удар:
То, во что я верил...

Я встретил, юную блондинку!
На миг я сразу обомлел...
От той красы, - красы небесной,
Что вдруг предстала передо мной.
Её глаза как два сапфира,
Горят на солнце так игриво.
Улыбка светит, озаряет,
и душу всю мне разжигает.
Всё загорелось во мне,
И вот она мне улыбнулась,
Вдруг в сердце что-то шелохнулось
От той улыбки с нежным взглядом,
Мне очень жарко на миг стало...
Её походка её стан
В моём сердце вызвали…
- семи бальный ураган.
Влюбился в ту блондинку как мальчишка...

Я растворюсь в тебе когда-нибудь,
В тепле души, в улыбке и дыханье,
Пусть наше время некому вернуть,
Зато его запомнит мирозданье.

Мучительно рождаются стихи,
Мучительно я жду тебя украдкой,
Не разглядев прерывистость строки
В просторах грубых тоненькой тетрадки.

Рисую вновь мазками образ твой,
Растушевав страданье от разлуки,
В нем будет все: песок, морской прибой,
И плечи загорелые, и руки,

Соленые и нежные, опять
Покрытые потоком поцелуев,
Так сложно образ твой...

Соленый запах морского ветра
на отшлифованной, вязкой росой зари,
песчаной косе,
где в плену волн,
покачивающихся горячим оловом,
шепчутся тени рыбацких лодок.

Млечный путь скрипа чайки,
растянувшийся вне пространства и времени,
эхом старых легенд мифов.

На берегу,
в коралловой дымке,
серебряный всплеск мандолины,
варят кофе и провожают день.

Над загорелым сердцем
восходит луна поэзии,
прикуривают молочные звезды,
звенящие мелочью
в карманах потертых джинсов.

На тёмный песок уронила ладони.
Берег был светел и пуст.
И я от чего-то совсем не помню
как лопнула нитка бус.

Как вниз с загорелых плеч упала
Шаль. И качнулась вода.
Не помню как я печаль забывала,
Кому я молилась тогда.

Кого же я так любила когда-то?
Была ли ему женой?
вот только остался привкус муската
И только бокал пустой.