Заглянул в книгу

Летел Гагарин на ракете,
Глядел – на месте ли луна.
Он место знал любой планете
И звезд далеких имена.

Смотрел на солнце строгим взглядом
И на галактики вокруг,
Но развернув ракету задом,
На Землю опустился вдруг.

Так кто же сможет во Вселенной
Распутать шустрых звезд моток?
Быть может Бог-отец поможет?
Но он старик и без порток.

Скорей Гагарина зовите!!
Увы! Давно уж нет его.
У косточки совсем уж сгнили
И не осталось ничего.

И ничего уж нет нигде,
Все распадается и тает...

И теперь, загнанная в угол, краем живой плоти и
вонзенной иглой сознания понимаешь –
как противен фрак и декольте на обочине пыльной дороги.
Как навязчиво выглядят одинокие пальмы и
как некстати всеобщее голосование, пискливое брюзжание и заносчивость.
Как отчаянно пульсирует в тебе
в другом увидеть отражение,
но оно лишь тускло мелькает и оседает пылью.
Вороватая крадучесть спешки и упреков скольжение.
Об асфальт, напрягаясь, трутся шины,
ершатся щетиной.
Взгляд на...

Улыбайся.
Все оплачено.
Главное - растолкать всех локтями.
Все остальное – незначимо!
Самоокупается лжестремление к лжепостроению. Можно с когтями.
Главное не думать и лучше не мечтать. Отбрыкаться шуткой и в кровать. Заглянуть в банк и растаять от удовольствия.
Округлая нулеватость.
Натянуты нервы.
У всех пузатых жены стервы. Скорее, быстрее, успеть. Тр-пр и онеметь. Озвереть, отупеть и оскалиться. Мне бы в баньке попариться! Преуспеть, преуспеть, преуспеть. Только б успеть...

Первые вестники летние - лилии,
шутка ли , восемь соцветий на клумбе!
Зорька сигналит плотвичкам: -Эй, милые,
в речке свинец, по-научному plumbum.
О поплавке все известно кувшинкам-
шар из пластмассы и связан с крючком.
Удочка правит, а леска в глубинке,
в книге рекордов рыбак. Мотыльком,
иль червяком соблазняет рыбешку,
так терпелив...Врассыпную, плотва!
-Скуден улов. На гостинец для кошки...-
И непечатные дальше слова.
Речка течет, в небе солнце - идиллия.
Щавель цветет, куропатки...

Был день один длинней, чем жизнь моя.
В тот день погасло солнце, смолкли птицы,
До дна промерзли реки и моря…
И только горьких мыслей вереницы –
«Прости меня» и «Бог тебе судья» –
Пронзали тьму…
А ветер рвал страницы…

Страницы наших не рожденных книг
И наши ненаписанные песни.
Но был безумно краток этот миг,
Чтобы понять, постичь, простить, воскреснуть.
Чтобы опять друг к другу, напрямик,
Бежать…
Гореть огнем небесным…

Небесный свод давно устал от бурь,
От наших...

На севере Ирландии сосновые леса,
там Солнце кругом ходит, там ночка -полчаса.
Два камня. Вот часовня замшелая стоит.
Я помню Йерну, книгу, береговой гранит.
На севере Ирландии(смывает дождь следы)
ужасный холод летом. О Лете помнишь ты?
В кудрявой теплой шубе идет -бредет овца,
бурленьем волн холодных наполнены сердца.
Простым ирландским словом ругается пастух,
соленый ветер носит собачий лай.Без брюк,
друг пастуха - шотландец, поет напев простой,
овец пугает жутко волынки глас...

На тополь озаренье снизойдет...
Бульвары, лабиринты переулков
завьюжит, белым пухом занесет.
Асфальт изношенный дожди июня пьет
под шинный джаз, под россыпь мерных звуков.

Рисует фрески дождь по штукатурке,
решеток ржавых слезы - водостоки.
Стань предо мною, Сивка -вещая- каурка,
я, дождь и ты - втроем сыграем в жмурки,
я спрячусь от дождя в жару востока.

Славянских амазонок амулет,
по лужам шел, сбежав из Красной Книги -
венерин башмачок.Из прошлых лет,
мешали с грязью орхидеи...

По вечерам, придя с работы,
Ты свет зажжешь. Не для меня.
Любимой будешь читать оды.
А я молится. Не за тебя.

Потом сгорая в порыве страсти,
Шепнешь «люблю». Не про меня.
И над душой ее получишь власть ты.
А я заплачу. Не про тебя.

А на рассвете ты задремаешь.
В ее объятьях, а не в моих.
Я не усну. Ты не узнаешь,
Героем скольких ты станешь книг.

Как -то пустынно стало в этом мире,
Как -будто мир совсем уже не наш.
И не о нем вчера читал я в чье-то лире
А может просто это был мираж.

И не было совсем всех тех великих,
О чьих делах из книг я узнаю.
О тех родных и вместе с тем далеких.
О тех кого люблю и признаю.

И не было всех войн, ужасных и кровавых.
И жертв, которых нам не сосчитать.
И не было солдат и офицеров бравых,
За жен и матерей готовых погибать.

И не было любви, поэтами воспетой.
Ночей, романсов и страстных...

О, этот сказочный Туманный Альбион!
Ты Ленинграду родственник погодой.
А.Шерлок Холмс? Ну разве же не он,
Не он ли с Ватсоном стал Альбиону одой?

Старинных замков красота и стать,
Лужаек стриженных уютный вид в тумане…
Лишь полю Марсову возможно так блистать,
Да рощице за МКАДом в Теплом Стане…

Старушка Англия, в ней - чопорный изыск,
Поэты здесь живут и поэтессы,
Здесь Скотланд-Ярда лучший в мире сыск,
Как в сказке - королевы и принцессы.

Знакома Англия мне с самых детских...