Задыхаться

Не сегодня, не завтра -
где-то там… В многоточии.
Возвращают утраты бессонные ночи.

Как печаль затихает
в блаженном смирении,
Ты уснёшь, задыхаясь ночною сиренью.

Поцелуй меня в веки, поцелуй меня в брови,
Слез разверзнутся реки, плач по жертвенной крови.
Ты кричи, надрывайся, боль не сгладить мольбою,
Хрипотой задыхайся, в темноте надо мною.

Мне немного осталось, земля тело обнимет,
Душу грешную небо, в полдень завтрашний примет.
Посиди со мной рядом, мне ведь скоро в дорогу,
Понесут меня тихо от родного порога.

А душа бьется в стены, бьется в окна и двери,
Надо мною ты плачешь, и не веришь в потерю.
Скоро свечи погаснут, отгорят...

В тумане веков проступают прекрасные лица,
И древние саги становятся ближе в тот миг,
Дружина в походе, но князь Гостомысл неистов,
Он думает снова о людях и землях своих.
Он видел во сне, как сыны его гибли внезапно,
И юные внуки остались в тумане снегов.
Несется дружина по полю с отвагой, с азартом,
И снова разят его воины грозных врагов.
Что будет потом, но не хочется думать об этом,
Земля завоевана, кто же ее сохранит.
И викинги снова подходят к границам и с ветром
Их грозная...

У меня есть ты - никто не нужен,
Семь долек апельсина, два бокала,
Мерцание свечи, остывший ужин,
Изгибы тел, там страсть торжествовала.
Привычная картина для влюбленных,
Как долог путь к гармонии привычки,
Сквозь пелену тумана, телефоны,
Сквозь злость и ярость, боль и безразличье.

От тех прикосновений душ во мраке
В какой-то день февральский ненароком,
До горьких слез, почти реальной драмы,
Вдруг все забыть, взлететь у темных окон
И знать,там есть другие и не верить,
Что эта...

Душе моей поэзия нужна,
Но жизнь полна злокачественной прозой.
Такие вот настали времена –
Как без лекарства ежедневной дозы,
Страдает недолеченный больной
Болит и чахнет нынешней весной
Моя несовершенная душа.
Мне лирика нужна, чтоб ей дышать.
Мне нужно то, что стало дефицитом.

Мне не хватает чувственных стихов.
Рифмует прозу разум в ноутбуке
И кажется, шедевр почти готов.
Всё грамотно и четко, по науке.
Глядят на строчки ровные глаза.
Им очень просто что-то доказать,
Но сердце...

Скучно...
Сегодня я рифмую скуку...
Скука плохо поддается рифме.
Она тягуча и тянуча
И липнет к бумаге и к пальцам,
Как жевательная резинка.
Неблагодарное дело, скуку укладывать в стих.
Стих получается скучным, и без ритма.
Можно рифмовать «скуку» с «мукой»…
Как «любовь» с «кровью»,
Но это невыносимо скучно.

Для чего же радовать скуку,
Я пришла над ней издеваться.
Слышишь, скука?
Это не ты!
Не ты пришла ко мне,
Это я заточаю тебя в буквы,
Что бы ты задыхалась в них…
А ты...

Черный парус ночи
распускался шелковым крылом,
чтобы вдохнуть мелодику Андалузии
в глаза спутницы полной луны.

Сердце, вскрытое кистью звезд,
разбивалось о побережье забытого сна.

Она задыхается сладостью,
она чувствует разогретую сталь ветра,
незримую топь елей,
мягкую ладонь неба.

Вокруг носятся демоны древних песен,
и за каждым шагом следует бриз
ее влажных гранатовых губ, шепчущих
о брачном единстве любви и бархатной тьмы.

Я, задыхаясь, к ней бежал...
Но напоролся на кинжал...
Я сам его ей в руки дал...
Когда сказал...

Дорога узкая, прямая,
А впереди лишь дуб седой,
И ночь совсем уже другая,
Лишь месяц тот же, - золотой.
И я иду,- нет,- поднимаюсь
К вершине старого отца,
И давит грудь, я задыхаюсь
В объятиях смуглого юнца.
Дорога узкая, прямая,
А позади лишь дуб седой,
В объятиях смуглого - другая,
Лишь месяц прежний, - золотой.

Не жалею себя, не жалею,
Да и не за что впрочем жалеть.
Всё что надо для счастья имею.
Ну а боль я умею терпеть.

Не ругаю судьбу, не ругаю,
Да и не за что впрочем ругать.
Нахожу больше в ней, чем теряю.
Ну а к трудностям не привыкать.

Не желаю бежать, не желаю,
Да и некуда впрочем бежать.
Я давно бегу в жизни по краю.
Оступившись могу вниз упасть.

Не пытаюсь всё знать, не пытаюсь,
Да и нет в этом впрочем нужды.
Я от пыли дорог задыхаюсь,
Я хочу родниковой воды.

Не судите...