Забытое

Однажды ветер растворит окно.
И детством разольётся сладость.
Весны забытое тепло
Ворвётся в дом цветущим садом.

Сердец волнующая суета.
Весёлое пчёл жужжание.
А искренность глаза в глаза...
И светлых чувств благоухание.

Преображение природы.
Счастливое судьбы преображение.
Так к нам с тобой любовь приходит...
Ах, как приятно волшебство весеннее!..

Жизней прожИтых не помня,
В мир появляюсь опять.
Зная что жить — это больно,
Буду рождаясь, кричать.

Прошлую жизнь во сне вспомню,
Чтобы забыть наяву.
Память подскажет — знакомы,
Разум твердит — дежавю.

Словом назвав этим важным,
То что вдруг вспомнить сумел.
Я из прожитых однажды,
Мною событий и дел.

Где-то во мне, в подсознании,
Память живёт обо всём,
Мною забытое Знание,
То, что дано нам Творцом.

Жизнь я и эту забуду,
В миг когда в смерть я нырну.
Вынырнув, кем же я...

Пишу об одном и том же, придумать новое сложно,
или о прочитанном ранее, ранение не получит ухо,
при написании, новое хорошо забытое старое,
тара выдержит наполнения, принимая решение о
построении, мнимого пространства в мнимом
времени, не забудь о последствиях, следствие
закрыто, в связи с недостатком, свидетелей, и
отсутствия тела, путая следы и идя по следу,
наколи леду, упираясь в тупик и возвращаясь,
каясь и продолжая путь, не забудь, (о случившемся),
лучи...

Кто человека ищет, кто новое слово, или
забытое старое, по Сеньке, кафтан, по дому,
таракан, по рту, еда и вся недолга, логово,
берлога, дом, изба, шалаш, землянка, лес,
полянка, земляника, цветёт, спеет, зреет,
собирает в туесок, подвяжи поясок, не по-
теряй пожитки, ешь жито, просо, сбирай
росу, рассыпана, на нить, нанизывай, Зине,
показал, что ещё надо, пой до упада……

Стук колес электрички перебивает
Стук сердца, что бьется внутри.
За окном пробегает пейзаж за пейзажем
Той самой родной стороны.
Я вернулась домой и пускай лишь
На миг, что таится в счастливой душе.
И до боли знакомо оно,
То родное, забытое, слово - РОДИНА!

Жгла кислород раскаленная трасса
Плавились спины уставших мостов
Зоб из машин разноцветного класса
вылез к кустам прилежащих домов.


Я как заложник чужих патологий,
Серое солнце и бездну кляня,
Камни с обочины поднял, что помнят
Долгое, долгое время дождя.


Тряпкою сохло забытое небо.
Пылью умылась слепая Земля
Бог позабыл, где он был, а где не был
Камни лишь помнили время дождя.


Время, когда величавые скалы
Руки свои опускали на дно.
Время, когда звери, птицы и гады...

Стены вкось и крыша в щелях.
Дверь на петлях еле-еле.
На столике стоит стакан,
На его кромке - таракан.
Много лет он в этой хате…
А ее надолго ль хватит?
Был тут последним дед Иван.
Вот стол гнилой… Пустой стакан…
Не осталось даже крошки…
Стекла выбиты в окошке,
По углам полезла плесень,
В щелях гулом ветра песень.
Скажет кто, какие ветры
Унесли за километры
Вдруг всех людей из этих мест?
И избы рушились в окрест…
Лишь трава на месте быта
И кустами поле скрыто.
А все развалины...

Добрая, нежная, славная - ни у кого такой нет.
Муза моя многословная, приходишь когда гаснет свет.
В окно постучишь тихонечко берёзки озябшим листом
И чувство давно забытое разбудишь ты в сердце моём.

Присядешь у края столика, я ручку возьму и тетрадь
И ты своим тихим голосом мне будешь стихи диктовать.
То сказку расскажешь добрую, то вдруг о любви запоёшь
И душу мою заблудшую с собою в полет позовёшь.

А по утру, совсем раненько, когда ещё в небе луна.
Умчишься, в края...

Глянец за темными стеклами автомобиля,
с биркой-клеймом, почти, как на трупе –
“высокопоставленный”, будто самим Господом Богом,
(а может, оно и так, образчик иронии черной)
столь ненасытно алчет казаться себе кукловодом,
и дергать за ниточки этих никчемных,
бедных простых смертных,
сам издерганный, скрученный
страхом нетленным потерь,
потерь высоты, пиетета трибун и себя.
Ты прости ему, дикому,
заблужденье его золотых сундуков,
каменных идолов
с пряным душком, идущего по головам...

«Субстазию» представили, объём включили, в
монохромную графику, перетекли из реализма
в абстрактное, носители непреходящего, интриг
и манипуляций, смертные, завершенные, или
развивающиеся, на ветру, «у пропасти во ржи,
унесенные ветром», кто вы теперь нам, нечто но-
вое, или, хорошо забытое, старое, момент утом-
ления, исключили, или на лаврах почили, видели,
или чувствовали, «абстрореализмом», баловались,
или уматывались?