Забыта

В маковей, в маковей,
Одурманил мак людей.
Медовуху пьёт народ,
Веселится и поёт.

С маком даже пирожок,
Угощается дружок.
Одурманен и влюблён,
Угостившей его он.

Маковей, маковей,
Всех гуляний веселей.
Во всём мак и всюду мёд,
И забыта грусть забот.

С маком разноцветный корж,
На подсолнух он похож.
Ох, какая ж вкуснотища,
Эта праздничная пища!

В маковей, в маковей,
Пьяный даже соловей.
Ты товарищ не скучай,
Медовухи — наливай!!!
Марковцев Ю.

Пропала, пропала куда-то,
Души беззаботность моя.
Её в моём прошлом мир спрятал,
Но сжёг, все мосты в него я.

Исчезла шагов моих лёгкость,
Тяжёлым, я стал на подъём.
Не верю я в счастья возможность,
Не верю во встречу с добром.

Утеряна сердца открытость,
Доверчивость в нём умерла.
И в Неба не верю я милость,
Не жду к себе солнца тепла.

Мечта о великом забыта,
Вершин новых я не беру.
Устройством я занялся быта,
В дороге остыв на ветрУ.

Пропала, пропала куда-то,
Моя...

Однажды весною, в час небывалого жаркого заката, в Москве,
на Патриарших прудах, появились два гражданина. Первый
из них, одетый в летнюю серенькую пару, был маленького
роста, упитан, лыс, свою приличную шляпу пирожком нес
в руке, а на хорошо выбритом лице его помещались
сверхъестественных размеров очки в черной роговой
оправе. Второй — плечистый, рыжеватый, вихрастый
молодой человек в заломленной на затылок клетчатой
кепке — был в ковбойке, жеваных белых брюках и в
черных...

Привет…ваше имя…ты подросла,

И знаний много собрала.

Да, были сложности порой,

Но ты справлялась, как герой.

Сама себе, напутав много,

Ты исправляешь ту дорогу.

Смогла. Сумела. Поняла.

Ты умница моя, всегда.

Что снова синяки зудят?

Из тех прошедших дней летят,

Уколом памяти, обиды?

Да брось! Та боль давно забыта!

И только радость вспоминай!

Любовь, веселье, Первомай.

Снежки и запах мандаринов….

Прости себя, и тех безвинных,

Что дали жизненный урок...

Январь

Вот уже и зимы середина.
Новогодний открыт календарь.
День проснулся. Покрасил седины
Золотистою пылью январь.

***
Снега. Безмолвие. Мороз.
Наряд заиндевел берёз.
В мохнатых шапках сосны, ели
Невыразимо побелели.
Поля, луга – всё под ковром,
Расшитым чистым серебром.

Февраль

Проснулись ветры, поднялись метели,
Овраги шубы снежные надели.
Почувствовав неясную тревогу,
Зима в полях перемела дорогу.
Перебрались к жилью поближе птицы:
Сороки, галки, снегири, синицы...

Зима старинная вернулась!
Лицом к России повернулась…
Надоело по Европе ей скитаться,
Решила на Руси она прибраться.
Какой уж день, снега не жалеет!
От него сейчас землица млеет…
Стало ей теплей намного,
Знать, не забыта… она Богом.
Коль он блудницу зиму вернул!
Землицу русскую не обманул
И она до весны будет в тепле,
Красотой заиграет не во сне.
В белоснежной шубе ходить!
Зиму за подарок благодарить,
Что вернулась в Россию она…
Ей рада русская вся детвора.
С горок днями они не...

Мир болезней, их скорбью мрачен,
У него неприятный взгляд.
И в нём жизнь вся из чёрных пятен,
И живущий в ней, ей не рад.

Мир болезней — шприцов, укола,
Белоснежных одежд врачей.
Под ногой зыбкой боли пола,
И испуганных лиц друзей.

Мир болезней, в окно палаты,
С любопытством глядит звезда.
А луну, чёрт за тучей спрятал,
Он шалит в полночь, как всегда.

Мир болезней, в себя вбирая,
В жизнь больничный внесёт режим.
Под него, в ней всё подгоняя,
Заставляет меня жить им.

В мир...

Отпущу на все стороны света,
Из себя, всё что сердце гнетёт.
Пусть летит за все грани запрета,
И за ними, во тьму упадёт.

Отпущу, сам себе прегрешенья,
Начинать с себя нужно во всём.
Когда нет в нас, самих нас прощенья,
Мы в полсилы с тем грузом живём.

Отпущу и никчёмность, и важность,
Что берёг ум на чёрные дни.
Мне ни горечь собою, ни сладость,
В закромах дум не дарят они.

Отпущу даже то, что мне свято,
Если рвётся на волю оно.
На кресте, совесть мира распята,
И забыта в...

Жизнь пролетела как в угаре.
Промелькнула, и вот уж забыта.
Ни родни. Ни друзей. Ни подруг.
И с семьёй как бы не свой...
Озираюсь, в сомненьи, вокруг -
На земле ещё вера не скрыта?
Иль восплачем о Божьем даре?

Для великих забот,
Мы в великих, нуждаемся силах.
И быстрей кровь течёт,
Как в канатах, натянутых жилах.

И всё верно, но вдруг,
На дороге, раздавленный ёжик.
Был быстрей колёс круг,
Его маленьких, слабеньких ножек.

Груз великих сует,
Создаёт, человек спешкой быта.
В них добра и зла нет,
Но в них к малому, жалость забыта.

Но размеров шкала,
Относительна – в ней масштаб взгляда.
Для Вселенной мала,
И великих – из нас – умов правда.

И жизнь малых зверьков, и великих людей...