Заброшенный сад

Сады глициний.
Как нежны водопады
Прозрачных цветов!

Сад глумливый, улыбаясь, спит
Вдалеке подростки рвут гитары
Школа совершает суицид,
Но опять ей помешали фары.

От досады окна зло скрипят:
Завтра их побьет ребячья паства
Паствой Электроник был распят -
Злой финал, зато благое рабство.

Рык ветров наполнил тартар зал,
С Электроника смешался песнью чистой
Жгите свечи! Кончен чертов бал!
Школа умерла без террористов.

Садилось солнце, ангелы опять,
По небу золотом спешили рисовать,
Затягивая тучей облака,
На море, разливая шоколад,
Красивый тёмно розовый закат.

Лишь только след от света на воде,
Дорожкой разлетался, в брызгах капель,
Он словно притаился в тишине
И наслаждался яркостью вполне,
Играя так с закатом, как ваятель

Садимся вскоре на корабль и отплываем
К Вселенной дальним берегам.
И отплываем безвозвратно. Нет одного меж нас.
Что помешало: трусость лишь одна,
Пристрастье к лицедейству приковало к здешним берегам.
На Арлекино нет лица…
(Так, каждый сам суд возлагает на себя.)
Но брошена веревка, свитая из сердца…

15.12.14.
Н.Шлемова

Сад Слов, я больше не боюсь
Писать твоею пустотою,
Владеть твоею наготою
И помнить встречи наизусть.
Сезон твоих осенних слёз,
Сезон твоих весенних песен...
Как тесен мир, как бестелесен,
Так Дух спускается к огню.
Спускается, чтоб растерять
И красоту и увяданье,
Томится разочарованьем,
Чтоб очарованным вновь стать.
И больше не боясь владеть
Ничем от сотворенья мира,
Кочующий виновник пира,
Гонец, чьё имя круговерть.
Перебираю имена,
Как чётки Твоего оркестра,
Как отзвуки...

Садясь в свой танк
Танкист запомни
Жизнь наша явно чей то дар
О близкой женщине ты вспомни
И дулом взбудоражь ангар
Стреляй из пушки что есть мочи
Целуй упругие холмы
И пожелай ей доброй ночи
Иначе сделаем все, мы..

На склоне жизни знанием любви –
Воспоминанья.
На память сердца чувств благословенье -
Святая юность.
Святая юность – слов благих
Уста живые
На сердце столь же непослушном
И утомлённым.
От прошлых лет, как выгод, отступиться.
Я в сумерках души ищу иное.
И вам рука моя – руки не прячьте,
А только слёзы прячьте, только слезы.


* * *

Я знаю музыки слова
Они слышны мне не всегда,
Но удивительно красивы,
Так неожиданны, так милы,
Что, кажется, не существуешь,
То одичаешь...

Яков Есепкин

• «Ничто не входит в человеческое сердце с такой ледяной силой, как точка, поставленная вовремя. Это золотое всевечное молчание стоит шума времени и эпохи.»
Из интервью Якова Есепкина газете «День», 2001-й год



Портреты юдиц в Колоне

Девятый фрагмент

Тонкий пурпура слой обиют
С белых райских столов, затемнятся
Хлеб и вина, елико пеют
Мглу царевны и вдовы нам снятся.

Это май благодатный тенет
Шумных пиров бежит, легкой сетью
Тьму колонниц чаруя, виньет
Льет...

Тонкое лицо императрицы,
золотая роза на груди,
брови как встревоженные птицы
крыльями взмахнули впереди,
и мелькают то леса, то скалы,
и встают из полуночной тьмы
Соловки, лубянские подвалы,
ледяные склепы Колымы,
бьются кони, плачут чьи-то дети,
тени, тени рвутся наяву,
офицеров, сваленных в подклети,
девушек, распластанных во рву,
рвется прах с заброшенных погостов,
комом к горлу подступает прах,
ледяная лапа холокоста
на Ее заснеженных полях,

но летит!
летит по белу свету...

1
Проходит время...- Нет, здоровья!
Хотя припадков, вроде, нет...,
но признаки, все, белокровия,
чрез анемию, как в ответ...
Ну, а за ним, следит старуха,
Егоровна, и, вновь, проруха
пред нею, ведь она, опять,
должна ходить, кормить, стирать,
смотря за старшим, как за Вовой
( бишь, сыном ), кто младенцем был,
и здесь, по факту, мир не мил,
для нянек, всех, судьбой суровой,
а сам Дубровский, лишь её,
воспринимает, чтя житьё...
2
До дум ли, здесь? Да и хозяйство
заброшено... А...