Забрал

Господь тебя забрал в великий праздник...
На Свет Его Душа твоя ушла...
И в фотографиях семейных
Твою записку,мама,я нашла...
Где просто и чистосердечно
Слова написаны легко...
Хотя Душа твоя навечно
От нас теперь уж далеко...


Моё наследство...

Коль слова эти ты,дочь,читаешь,
Значит нет уж меня в миру...
Я душою Вас всех обнимаю,
Трепеща,как свеча,на ветру...

Ты поплачь обо мне, если надо...
И детей своих к сердцу прижми...
Им отдай то,что мне бы хотела...

Моя прозрачная дорожка
Из сердца цинковая крошка
Вплетается лучом в метель.

Метет мечтами, и в окошко
Уносит память прежних дней.

Их аромат был незабвенен,
Своеобразен и силен,
А холод жизни одинокой,
забрал и это, ветром стер.

Зима ревущим снегом белым,
повсюду гасит фонари,
и задувает пламя смело,
инферно цинковой души.

Слово глупое, сердце ранило,
И обиды боль, в нём живёт теперь.
И стеной меж нас, тьма молчания,
А в душе тоска, воет словно зверь.

Слово вылетит, птицей чёрною,
Нет таких силков, чтоб его поймать.
Слово глупое, зло невольное,
Подарило нам, грусть-печаль опять.

Слово вымолвил, не подумав я,
А теперь его не вернёшь назад.
Обжигает мне, душу грусть твоя,
И забрал покой, твой печальный взгляд.

Слово глупое, в нём ошибки ложь,
Ты не верь ему, мне в глаза взгляни.
В них к себе...

Помоги, святая Ксения,
О тебе начать рассказ,
И читавшим эти строки
Дай здоровья! В добрый час!
I
Усадьба в свете лунном
Застыла в тишине,
А в доме свечи всюду,
И тени на стене…

И зеркала завешены,
И шёпот голосов,
Рыдания глухие,
И чей-то слабый зов.

Все было по-другому
Еще позавчера:
Любовью и весельем
Дышали вечера.

А нынче дом Петровых
Похож на сироту,
И даже стены чувствуют
Потери остроту.

***
Всю ночь у гроба плачет
Красавица-вдова…
И вдруг, как будто...

В лесах текут речки черные, по ним цветы плывут желтые.
Ты обронил слова гордые, сердечко мое ранил и забрал любовь.
С надеждой на счастье мало прожили, и ночки в любви не были долгими. Рассвет встречала в одиночестве, внутри меня застывала кровь.

В поля пойду, где трава зеленая, цветами белыми крапленная. Сяду у озера, пусть сердце усластит вода озерная и, может, позабуду грусть, жить буду вновь.

Колёса… колёса… колёса…
Обломки мечей и забрал…

Вот жизни кусок откололся…
А я даже – не подобрал…


И это хрустит не печенье.
Разлука хрустит на зубах.
И век – не имеет значенья.

Мы рубимся в полный размах!…


Послали всех ангелов на хер.
Родню разделили… друзей…
Такой вот у нас амфибрахий.
Такой
пятистопный
хорей.


Колеса…
колеса…
колеса…
Визжит - то резина, то сталь…

А дева Мария на сносях…
Но всем сейчас не до Христа!


Скажи мне – что я тебе мерзок...

На лице полоской, рубец шрама,
Это раны, уж давно зажившей след.
Ты прости меня, прости бродягу мама,
Я тебе доставил очень много бед.

Обо мне ты часто плакала ночами,
А я молод был — совсем без тормозов.
Обо всём забыв, с весёлыми друзьями,
День и ночь гулять я был всегда готов.

На недели, не сказав тебе ни слова,
Из родных краёв бесследно исчезал.
А потом вернувшись, как обычно снова,
Что теперь остепенюсь я обещал.

А однажды я узнал, назад вернувшись,
Что тебя Бог пожалев...

Единожды солгав и трижды предав
Ты виноватой сделаешь меня.
Укрывшись,теплым летом,пледом -
Дрождь пробирает больше,чем жара.
Обиды - тени,угрызений скука
В бокале крепкое вино...
Души терзаний въедливая мука
Заносит надо мною остриё.
Пути расходятся,а далее не важно
Кто рядом будет,если упадешь
И каждый день,в закате каждом
Не важно,в какой дом войдешь.
Кто будет рядом,если заплутаешь,
Болезнь подкосит, или загрустишь
Не важно ,что ты испытаешь -
Ведь мое сердце больше не болит...

За мой разрушенный мирок
Тебе спасибо говорю,
Чтоб не была слепою ,впрок,
Восприняв в явь свою мечту.
За расширение границ,
За ветер бойкий перемен,
За множество ушедших лиц,
И за свободы дивный плен.
За яркость красок в будний день,
За слово,что не воробей,
За прошлого немую тень,
За то,чтоб все прошло скорей...
Мой мир еще красИвей стал
Без посторонних в нем людей,
Он был убог тобой и мал,
Он полон был пустых идей.
Теперь в нем яркость ,ум и честь,
В нем - настоящие цветы...

«Незнающие», прославляют советский рай,
А мать рассказывала, хлеб по двести
Грамм давали детям в день, а взрослым,
Кто работал по грамм пятьсот и постоянно мучил

Голод! Весною ели пучки и кислянки,
Ловили рыбу неводом, из старых
Сарафанов. В селе соседнем Полудёновке,
Женщина жила с двумя детьми, как у святых

Их были измождённые, худые лики.
День два проходит, не видно мать,
Её убила дочь, от голода, чтобы
Не умереть. А ей сказала мать,

Убей меня, я пожила, не выдержит...