За жену

Уходил как всегда до утра
И улыбку дарил на прощанье.
И немые срывались слова.
«Не скучай» промолчав, «до свиданья»…
Шел нелегкой походкой домой.
Где жена и любимые дети.
Ей казалось прощанье – тюрьмой.
И слова его – вечные сети.
И негромкое слово «пока»
Она с уст проронила небрежно.
На него поглядев свысока…
Как все сложно, и как неизбежно…
Показать свои чувства нельзя.
Слишком много вокруг негатива.
Променяла коня на ферзя.
И другая теперь перспектива…
А вечернее кофе в постель...

Там, где солнце встаёт, разливаясь за край,
Где величье и мощь Океана,
Средь природы красот жил один Самурай,
Не терпевший вранья и обмана.
Был отчаянно храбр, безрассудно жесток,
На Сибирь, совершая набеги,
Хорошо, что Урал, прикрывая Восток,
Чужаков не пускал на ночлеги.
Как-то раз рыбаку дал он денег взаймы,
Через год, ожидая возврата,
Чтоб того уберечь от сумы и тюрьмы,
За добро – наступила расплата!
Не дождавшись его в обозначенный срок,
Самурай на коня и в дорогу,
Вышли мама...

Вновь терпенью моему грозит крах!
Не волшебник я, увы. Падишах!
Сговорились у меня сорок жен,
Я в кольцо желаний их окружен.
Все – красавицы, каких не сыскать,
Обещал я их любить, уважать,
Но они воспринимают любить
Так буквально.
Ну, и как мне здесь быть?
Я сначала разделил их на дни,
Недовольными остались они,
Для гарема моего месяц мал,
Я прикинул, понял поздно: попал.
Это ладно, тут другой есть вопрос:
Наблюдать люблю мерцание звезд,
И глядеть на них люблю до утра,
А вокруг...

Моя беда, мои жиды,
Лев Гурвич и Мариенгоф,
Порой им поверял мечты,
Давал им пищу, деньги, кров.

Казалось, что они просты,
Для дружбы мало б надо слов,
И ставил в вазу я цветы,
И песней славил я жидов.

Смеялись вместе мы порой,
А плакали всегда порознь,
В печальной жизни, за игрой
Картёжной как-то повелось.

Когда ж я приносил вина,
Не пили милые друзья,
Я выпивал вино до дна,
И часто делался свинья.

Лев Гурвич и Мариенгоф
Соседи были – не разлей,
Но от безденежья, каков...

Как многие имеют дерзость,
Забыв, на чем основан свет,
Превозносить одну лишь мерзость
И Божий отвергать Завет,

То рассудилось мне в покое,
Достопочтенный Феофил,
Излить Евангелье такое,
Чтоб ярче Бог Себя явил.

В начале, братья, было Слово,
До совершения всего;
Оно одно - всему основа,
Всё началось через Него,

Оно из одного лишь слога,
Но все слова вместил тот слог.
И было Слово то - у Бога,
И было Слово это - Бог.

Однажды Слова в мир спустилось,
Когда пробил урочный...

Посадили, суки, в будку,
Привязали цепь на шею,
Мать не зря мне говорила,
Когда сиська была медом,
Не ходи ты к этим людям,
Что с них взять, двуногих гадов,
Ну а мы, щенки слепые,
Кто ж нас спросит, волков вшивых,
Только пендель рефлекторный –
Вам под хвост или в бочину?
Не до сказочек теперь,
Жизнь собачья – вечный подвиг.
Не забуду мать родную.


Ляпсус второй

Я выкидыш города – воробей,
Божья тварь на содержаньи подачек
С мусорных пастбищ.
Это мой город...

За окном мне шепчет ветер,
Отрясая с деревьев листву:
«Он тебя не вчера заметил,
Он тебя вспоминал не одну.

Знаю я, видел летая,
Как смеялся он невпопад.
С ним была другая,
У нее волосы – листопад.

Он гулял с ней и говорил:
«Какая осень дивная!
Я никого так не любил,
Ты одна мне милая…»

Замахнулась я на ветер,
Он ударил по окну.
«Он тебя не вчера заметил,
Он тебя вспоминал не одну.

Он гулял вчера с другою
И говорил ей невпопад:
«От тебя любви не скрою,
Посмотри на...

В старом городе губернском,
У подножия горы,
Жили в доме деревенском
Две красавицы-сестры.

Станом стройны, ликом нежны,
Нравом кротки и чисты,
И добры, и безмятежны -
Воплощенье красоты.

Звали старшую Наташей,
Ей от роду двадцать лет.
И Наташи нашей краше
В целом свете просто нет.

И вторую вам девицу
Уж представить я готов:
Звать Еленой молодицу
Восемнадцати годов.

Чем девицы эти жили.
Я включаю в свой рассказ:
Зарабатывая, шили
Сестры платья на заказ.

Как-то...

Жили-были бабка с дедом-
Сказка - смех и грех.
Были радости и беды -
Было, как у всех.

Жили, Бога не гнушались,
Плыли по судьбе...
А потом вдвоём остались
В старенькой избе.

Захворала как-то бабка,
Да и померла.
Дед стоял, ломая шапку-
Голова - бела...

Что поделать... В одиночку
Век свой доживать.
Укатили в город дочки,
Схоронивши мать.

Дед не плакал. Не пристало
Плакать мужику.
Много раз судьба хлестала
Деда на веку.

На пути нелёгком, длинном
Лишь один разок...

На новой и быстрой машине,
Немецкой добротной сборки,
В чем-то и где-то успешный,
Делец молодой и здоровый,
Утопая в кожанном кресле,
Мчится быстро куда-то, зачем-то.
Из колонок квадро-системы
Звук струится весьма прекрасный.

За окном горы степь сменяют,
Из-за туч пробивается солнце.
На обочине столбиком суслик,
Огляделся вокруг пугливо,
А за ним следит коршун серый,
На высокой скале сидящий.
Из-под камня вспорхнула птица...
Тут и там сверчки стрекочут...
Подле серой горы...