Юрий

В пространствах Космоса Твоя Рука меня благословляет
и направляет огненную Волю творить в мирах,
где попраны Законы Жизни и Любви Единой,
низвергнут дух Свободы.
Но Роза Сердца Твоего мне силы возвращает,
когда во мгле земли не видно никого,
кто вопреки преградам тьмы устои к Свету одолевает.
Ты огненною Красотой меня спасаешь,
и открываешь алтарь Истины передо мной,
Ты неизменно вдохновляешь,
дабы Звук Твой пролился в слове во Вселенной.
И гимны сердца я кладу к Твоим стопам.
Ты...

Дёрнул стопочку, другую…
Зашумело в голове…
Сам – прилёг на боковую
Непреложность в белом дне…
Солнца лучик, день волнуя,
Через призму на стекле
Лоб обжёг – сам – чуб минуя,
Расписался на судьбе…
Сам – проснулся… Факт диктую
Секретарше де-юре:
Шедевральности дарую
В белом платье – от «Goddess»!

29. 01. 15

Берег крутой и песчаный,
Видится в юной дали.
Столько всего обещали,
Выполнить, жаль, не смогли.
Были горласты, счастливы,
Пьяны от планов и слез.
Наши благие порывы
Ветер попутный унес.
Солнце повиснет в зените,
Высветит каждому путь.
Юру, Бориса и Витю,
Как ни скорби – не вернуть.
Берега нашего мимо
Так же плывут облака.
Многое жизнь изменила,
Но не сломала пока.
В угол, загнав нас нещадно,
Вдруг предлагала овал…
Может быть, берег песчаный
Скурвится нам не давал.
Скептикам...

Вася Тёркин, Вася Тёркин,

Парень с русой головой,

Ты сражался на пятёрку,

Наш отличник боевой.

Вот лежит он на перине

Из мягчайших облаков,

В небесах одна картина

Сколько ни пройдёт веков.

Так солдату скучно стало,

Что взмолился Богу он:

«Мне сойти бы с пьедестала,

Погулять один сезон,

Посмотреть как в КОММУНИЗМЕ

Процветает наш народ.

Ты же видишь в пессимизме

Я уже который год.»

Бог прищурился с улыбкой:

«Ох, уж мне богатыри…»

И туман...

Пойдем на Патриаршие пруды,
Сиреневый там дождь еще не хладен,
Каждят останки пляшущей Звезды
И дьявол темноцарственный безладен.

Пойдем, поидем, друг успенный мой
Иль мертвая подруга, будем вместе
И плакать над точащею сурьмой
В свечельном этом времени и месте.

А был я оглашенным ко святым
Хождениям и внесен в Божий список,
Мак в юности был алым, золотым,
Пускай дарит аромой одалисок.

Фаворским огнем требники горят,
Горят и наши тонкие крушницы,
А мертвых царичей ли укорят...

Темной соли карминные копи
На полотнах небесных картин
Океан возвеличат и топи --
Все горит этот черный кармин.

Ея гиблый орнамент слезами
Помрачен, видишь, вишней златой,
В барвы льда влитой, пред небесами
Он протек из иконы святой.

Мироточит иконная краска,
Горней слотой ее не залить,
Коемуждо посмертная маска,
Фарисеям не время юлить.

Из обитого смертью потира
Не испить уж ни слез, ни вина,
Плачет приснотяжелая лира,
Сладок мелос, ан кровь солона.

Шелест слышен, сие...

- У коли, саши, юры, пети?
- Ах, сколько языков, на свете,..
- Они её событий суть, ….
- И о тимуре не забудь…

Вдавался во все его подробности, исхо-
дя из истории своей семьи, делал прав-
ильные (для себя) выводы и (спьяну,
то ли с дуру), проклинал цензуру, на
гугле, разводил, гадал на угле, квар-
це, бараньей лопатке, ну это так, вк
ратце, благодаря в голове своей латке,
говорил, что потерянных родных, не
вернуть, вспоминал юру, жуть, муть
поднимал со дна, ещё тот магнит, как
последние сутки, десятилетие манит,
(«нит или нить?» (немец), что русскому
хорошо, тебе заусенец, привыкал...

Яков Есепкин

Inferno

Что кручиниться, коли сосватать
Нам желали покойных невест,
Во гробах их неможно упрятать,
Мы и сами не свадебных мест.

Желтоцветные мертвые осы
Над цитрарием черным горят,
Красит Смерть нашей кровию косы
И архангелы в чарах парят.

Зреть им это неправие веры
Богославленной, пир чумовой,
Термы бросили сер землемеры,
Откликайся, кто нынче живой.

Божедревка пылает урочно,
Травят змеи головки лихих
Одуванчиков, рдеться им ночно,
Розоветь меж танцоров...

Верно ты позвала — Юра,
Только как-то очень хмуро.
И мне грустно и тоскливо,
Это — всё несправедливо.

Я ж старался из всех сил,
Но опять — не угодил.
И тоска острей чем нож,
Для тебя я — нехорош.

Я тебе писал стихи,
Искупал свои грехи.
От души — не для награды,
О любви пел серенады.

Но твой взгляд мне говорит,
Что не я, твой фаворит.
Не могу сдержать я вздох,
Чем — ну чем тебе я плох?!

Мы идём, петляет улочка,
А ты вдруг сказала: - «Юрочка,
Ну ты что ж, такой дурной...