Юмор и ирония

Сновидение странное снилось,
Как-будто со мною случилось,
Иллюзорность в прозрачном убранстве,
Призрачна вечность в пространстве.

У самого края безбрежности,
Законченой бесконечности,
Всё зыбко и тонко у темени,
Сна выводы преждевременны.

Мне виделась видимость скрытности,
И мнилось, что это обыденность,
Сон для меня поразителен,
И в чём-то он мне подозрителен .

Безмерность узрела в сознании,
Что числится в мироздании,
В единство включаются множества,
В петле они расположены...

Как-то раз один прохожий
Дал совет такой хороший:
Шёл бы ты, парнишка, в баню!
Он словами душу ранил.
Был не вежлив и не мил.
Накричал и нагрубил.
Не хотел чужого дядю
Я послушать, на ночь глядя.
Снова мылся в душевой.
Вышел с чистой головой.
Тело тоже было чисто.
Вроде пачкаюсь не быстро.
Только кайф, увы, не тот.
Утром вижу – вот идёт
Тот невежливый прохожий.
Снова пьян, но с чистой рожей.
Я обиду проглотил
И догнал его, спросил.
Он послал меня туда же.
Крик и мат...

Скажу как на духу и не тая,
Во мне друзья всегда живут два «Я».
Ведут они всю ночь и поутру,
Порой непримиримую борьбу.
Одно из них добро, другое зло,
Представте, как мне тут не повезло.
Зло раньше встало и добро попрало,
От злого «Я», «Я»-доброе страдало,
В готовности к борьбе добро устало,
И мне-носителю того, чем стали,
Кулачные бои уже достали.
Избавлюсь ли я от добра и зла,
Как надоела вся эта борьба,
Противна метушня и для меня,
Так ненавистны оба эти «Я».

Быть может мне...

Бывает так, иной рифмач,
Напишет так хоть плач, хоть вскачь,
В подъезде просто на стене,
Такое не увидишь и во сне.
Напишет мелом на заборе,
Иль в туалете при запоре,
Нарочно сотворит херню,
Подобную его дерьму,
Что уж стошнит от омерзения,
Безграмотное сочинение,
Считая, что оно по моде,
Гламур сплошной в мусоропроводе.
И тот, кто прочитал его поймёт,
О чём друзья мои тут речь идёт.

Вот результат, всему пришёл теперь итог,
Конечности суждений диалог,
Я кажется из всех сомнений выйти смог,
И мне в том деле многое помог,
Любитель мудрости-лукавый и сам Бог.

Суть истины и правды штрих,
Не где-нибудь, а в нас самих,
Я стих пишу в тиши
Благоговеющей души,
И при прочтении его,
Вдруг понимаю-это всё!

Погоди угодник кому-то угождать,
Не спеши подхалимчик подлизываться,
Прихлебателей у лизоблюдов подлизать,
Все холуйские ублюдки с блюдолизами.
Лицемеры и плуты в низкопоклонстве,
Холуи, что при хвостах потакают,
В комментариях своих все льстецы, подонки,
В интернете без конца зависают.

Моська знаменита тем была,
Что облаять злобно всех могла.
Рядом с домом, где она жила,
Караванная дорога пролегла.
И вокруг широкой, той дороги,
Развелось собачек очень много.
Караван идёт, собаки лают,
А бывает, что кого и покусают.
Караванщики их отгоняют,
И верблюдов важно погоняют.
Вот однажды по дороге караван,
Двигался из очень многих стран.
Вербдлюды, ослы и даже слон,
В арьергарде каравана топал он.
Вновь как и всегда собралось там зевак,
Как нерезаных и глупеньких собак...

Я спросил у ясеня: " Ну где же ты, где?"
Ясень мне ответил: " Ну, нифигасе где-в Караганде".
И тогда о том же я переспросил у дуба,
Он ответил, чтобы закатал я губы,
Мы хотели выяснить всё потом у тополя.
Тополь хоть ответил нам, мы ответ прохлопали.

Под то, что на пути порой лежит,
Вода с ключа не потечёт,
Валун ли или же простой кирпич,
Построить дом под ключ не в счёт,
И в жизни своей смысл принадлежит,
Тому, кто позовёт, а не пошлёт.