Являлась

Его давали за отвагу
И преданность родной земле.
Кто не ступил назад ни шагу,
Держался раненым в седле,
Товарищей в беде не бросил,
И верно Родине служил,
Чья не была честь под вопросом
Георгия крест заслужил.
Младших чинов лишь награждали
Крестом Георгия. Да-да.
А ведь, бывало, представляли
И офицеров. Но тогда
На сход солдаты собирались,
Чтобы решение принять.
Для них награды утверждались.
А коли так – им и решать.
Если решали – «да, достоин»
То офицер крест получал.
А если...

В тумане веков проступают прекрасные лица,
И древние саги становятся ближе в тот миг,
Дружина в походе, но князь Гостомысл неистов,
Он думает снова о людях и землях своих.
Он видел во сне, как сыны его гибли внезапно,
И юные внуки остались в тумане снегов.
Несется дружина по полю с отвагой, с азартом,
И снова разят его воины грозных врагов.
Что будет потом, но не хочется думать об этом,
Земля завоевана, кто же ее сохранит.
И викинги снова подходят к границам и с ветром
Их грозная...

Помыл клубнику и к компу поставил,
ем и одной рукой стучу по клаве.
Сегодня ночь я проведу без правил:
Высоцкий пел – и я имею право.

И рифмы не ищу, они мне сами
являются по музы приказанью,
в мгновенье ока становясь стихами,
и, как у всех поэтов, предсказаньем.

Мы все – мечтатели; и все – пророки!
Сижу и мучаю клавиатуру,
забыв судьбы дурацкие уроки
и размечтавшись о величье сдуру.

Сладка клубника, но мечтанья слаще
о том, что в лирике скажу я слово.
Вы думаете – я...

Нужна нам лирика сейчас
В наш век повального цинизма.
Одна она спасает нас,
Жизнь наполняя новым смыслом.

Она любовь в себе хранит
И в суматохе повседневной
Сквозь будней серых монолит
Строкой ярчайших чувств нетленной

Весь этот мрачный мир ночной
Своим сияньем озаряет.
Она является Луной –
Для душ людских, как та другая.

Как та Луна, что над Землёй
Сияет отражённым светом,
Так лирика для нас порой
Восходит над души планетой.

Немного попрошу- лишь счастья лучик,
И пусть веселый парень будет рядом.
Уныние гоню, останусь лучше
Я в чистом поле, только б жизни рада
Была душа, увитая стихами,
И в музыке звучало танго снова.
Прильну к тебе я там за облаками.
И мира не хочу уже иного.

Страдать и верить, что наступит завтра,
Увитое и радостью и светом?
Нет, не хочу, сегодня жить с азартом,
С любовью миру говорить об этом.
И пусть Услад вовеки не оставит,
Пусть Дионис со мною будет рядом,
Веселый бог Хотей...

Вопросом мучаю себя.
Кем я являюсь для тебя, любимый человек?
Аль интерьера примелькавшийся
Предмет?
И можешь вслух не лгать мне, нет.
Я точно знаю, покуда в этом доме мне вниманья нет,
Уж проще не найдешь ответа -
Я - предмет.

Вы размышляете о смерти? Я все чаще...
Быть может просто зрелость наступила.
И сожалею, что своим участьем,
Многих могла согреть, но обделила.
Мне очень жаль,что я не долюбила,
Не додала тепла и доброты...
Зато обиды многим не простила,
Пыталась...Но потом сожгла мосты.
Поздно. Окончен день. Погаснут свечи...
Окончен Путь,и больше некуда идти.
В этот ненастный, неуютный вечер
Прошу у Бога я:"За все меня прости..."
Душа давно смирилась с неизбежным,
Настало время телу отдохнуть...

Меня пронизывает сила,
Трепещет тело и душа…
Она планеты сотворила,
Непознаваемым дыша.

Ее настройки неземные,
Несут целебное тепло,
Текут энергии родные,
Сжигая призрачное зло.

«Я», настоящее, проснулось,
Единство делая Живым…
Непреходящим обернулось,
Всегда являясь таковым.

21 мая 2010 г.

В пустыне, зноем опалённой, самовлюбленный жил Верблюд,
Культурой явно обделённый, из тех, которые плюют.
На всё вокруг, на что попало, презрев законы и мораль,
Всегда посланье долетало, хоть вверх плевал, хоть метил вдаль.
За что ни разу не был битым, легко безгласных оскорблять,
Являясь самым именитым, между барханами гулять.
Раз под засохшим саксаулом решил вздремнуть песков варяг,
Почти сознание заснуло, вдруг с ветки свесился Червяк.
Верблюд прицелился и плюнул, но к огорченью не...

В круглой башне он был заточён.
На больной спотыкался ноге.
Кардиналом он не был прощён.
Оскорбленьем – клеймо на руке.

Через год не смирился. С зарёй
прилетала голубка к нему,
посвист лился весёлый, родной,
речь понятна ему одному.

Каждой ночью подтачивал цепь.
Крепь держала надёжно стена.
А задремлет, является степь,
прошлогодней весной сожжена.

Кардинал приходил иногда:
постоит, ухмыльнётся, уйдёт.
Во дворе – то прибьют колдуна,
то – разбойник скребёт эшафот.

Время шло...