Ярый

Зима на зиму не похожа:
Давным давно растаял снег.
Дождливым вечером холодным
Мы встретились с тобой в кафе.

В предновогоднюю неделю
Я, как и все, чудес ждала.
И мне казалось, что ты чудо,
И мне казалось, что судьба.

В хмельном дурмане дни летели,
Тобой зависима была,
Не понимала, что со Зверем
Я ночи страсти провела.

Душил, сжимал мои запястья,
При этом ласково шептал
На ушко мне слова прекрасные,
И от себя не отпускал.

И страсть и страх я ощущала,
И наслаждение и боль...

ипостась меняя на ходу..
обращаюсь в белую волчицу..
по следам твоим я в небо рвусь..
я тебя зову..ты слышишь..милый!!!

белым сполохом , морозом ярым
я на землю с неба упаду..
отыскать теперь меня..пытаясь..
потруднее..чем достать луну!

переплету свои пути-дорожки..
и дурман-травою занесу..
даже если и колдун ты..милый..
не найдёшь..тебе не помогу..

буду светлой дымкою являться
на твоём прямом пути..
и дразниться буду и смеяться..
отыщи меня ты..отыщи!!!

Як квіти ці Сонцю моляться,
До нього, сердешні, тягнуться,
Їм не до снаги навколішках
Благати про те, що мариться…

Чим ширш пелюстки б розставити,
Ярила щоб ласку теплую
Ловити, й від того пахнути…
Їм щастя – відсутність темряви…

От нам би у них навчитися
Любити всім серцем Вишнього,
Не просто Йому коритися,
Ним повністю просочитися…

Мой, очарованный мечтаньями, каприз
Летал над клёнами, чирикал с воробьями.
Он ждал весну, он падал яро на карниз,
Стремясь разбить ледышки под лучами
Светила зимнего, и вытопить капель.
Хотя б одну, звенящую как луч, диез-ку.
Поближе к марту станет, может, песнь капелл
Пернатых жителей, обрадованных блеском.

А снег искрился, ветер разносил мороз,
Прозрачной струйкой дым за ним вослед стремился.
Покров на крыше с каждым днём всё выше рос.
Каприз отчаялся и, до весны, влюбился.

Морозов ждали? Всё как надо!
Идёт сибирская армада,
Зима пришла – красавица,
Отстала - наверстается

Мороз не шутит, рвутся трубы,
Народ ворчит, влезая в шубы,
И только шумной малышне
Не страшен холод на лыжне.

Зима – капризная царица,
То слёзы льёт, то хлад ярится,
И только месяц в вышине
В морозной светит тишине.

Земля безмолвно крепко спит,
Снегов покров тепло хранит,
Никто не знает, что ей снится?
Идёт зима – снегов царица.

Певец пародий-мастурбаций
Заткнёт за пояс голубого.
Наставником ему Онан сам,
Где речь - о лирике любовной.

Слагатель виршей бесподобный,
Он беспощаден как Белинский,
Но критика его бесплодна,
Как плод любви от онанизма.

Пустись в Колхиду из Мадрида,
Попал бы он туда едва ли,
Ведь между Сциллой и Харибдой
Ему бы ятра оторвали.

Но понял я довольно скоро,
Что не поедет Макс в Колхиду,
К своим поедет он в Гоморру,
А онанизм ему для вида,

Прикрыть очко от моралистов..
Усилия...

Толпы ущербность в обществах познать
Невежественность и убогую ничтожность,
Свою неприспособленность принять,
Естественность скрестив и осторожность,-
Приходится созревшему душой
Высокого уже потенциала,
Осознающего Природу хорошо
Неблагозвучного, но мощного «хорала»,
Который яро глушит горький стон
Ни в чем не провиняющейся "Птицы"…
Но, как будильник, прозвучит пусть он,
Чтобы история посмела повториться,
Где Белых Крыльев ощутимый взмах
Свершит очередное в мыслях дело –
ЛЮБВИ не...

Этот вальс заблудившихся снов и иллюзий,
Вдруг врывается в мир, занесенный снегами,
Но весна прорывается , сонные люди
Слышат музыку грез в той отчаянной гамме.

И эротики плен нас уже не оставит,
И останется с нами то чудо предчувствуй,
Этим миром Ярила проснувшийся правит,
Из объятий своих он уже не отпустит.

И в тумане, и в сне, и в забытом романе,
Только радость и нега от чаянья страсти,
Этот вальс заблудившихся снов так дурманен,
И мы кружимся снова, от чар этой власти

Нас...

Приюти на миг таверна,
Спиртом страсть в душе спали
И под взором куртизанок
Боль в груди испепели.

Дай в угаре дикой пляски,
Под хмельного братства стон,
Расплескать в бокале счастье,
Что я так и не нашел.

И согрей мне тело шлюхой,
Что за гривну все поймет.
И к груди больной за плату
Рукой лекаря прильнет.

И швырни туманным утром
Вновь в кипящий океан.
Чтобы я в скитаньях яро
О тебе, верь, тосковал

Пролетали журавли
Над галимым полюшком,
Что на выселках Земли
Позабыл Христос.
Пролетали журавли,
Обронили перышко
Средь дурмана конопли
Возле трёх берёз.

Голь родимого двора,
Ни стожка, ни колышка…
И с небесного бугра,
Видно от тоски,
Покатилась голова
Золотого солнышка
По стежку льняного шва
К яру у реки.

Что-то колется в глазу,
Разве ж это – горюшко?
Сколько бед терпел, слезу
От других тая…
Только вот стою чумной,
Кажется - не пёрышко,
А...