Яростный

Стерильные повязки перекрасили рты,
Ночные операции полны остроты,
Печаль и восторг в глазах друзей наших младших.
На чёрных мостовых, среди стрельбы и вранья,
Добычу вырываем из-под лап воронья,
Сирена в ночи - сигнал надежды для падших.

В мир, что хрипящ и стонущ,
И утопает в слезах и крови,
Мчится скорая помощь,
Скорая помощь любви.

Мой друг, сегодня нам с тобой творить чудеса,
А чувства, что имеют о земле небеса,
В лампадном дыму проступят солью на ликах.
Со скрипом нам...

Да будут почитатели блаженны
Святого Духа, правды и креста!
Когда стихи чисты и совершенны,
Они – живое слово от Христа.

Рукой певца ударивши по струнам,
Никто воспять лица не обратит.
Ужели не сказал Господь в миру нам,
Что верящий и горы своротит?

И что бы ни визжали мне кликуши,
Плюющиеся подлой клеветой,
Всем духам ада дар мой не разрушить,
Не справиться с небесной чистотой.

Забавно видеть яростную злобу
У бесов, чьё безумье не прейдёт.
Пусть пламя ада их спалит утробу...

Открой Свой лик, прекрасное творение!
Не прячь Свой взгляд от наших дней.
Тобой не стынет восхищение,
Согрей вниманием нас скорей!

Расплавь тоску печальных облаков,
Прозрачным светом жги тревогу.
Порадуй души челноков,
В раз оживем все понемногу.

Нет силы яростней огня,
Нет превосходней Твоей сути.
Нет долгожданнее тебя,
Когда все мысли на распутии.

Согрей нам души поскорей,
Избавь от ран и нудной боли.
Избавь тела и нас от хвори,
Великий Бог и чародей.

P.S. И воля с ней...

Этот Строй, словно карточный домик,
дуновения лёгкого хватит,
чтоб разрушить предел Экономик,
правда жаль, что Народ, вновь, оплатит,
своей жертвой, ненужность страданий
( Он, наверно, для этого создан... ) -
вновь, не жди от Властей, оправданий,
ведь Россией, эффект сей, не познан...,
потому, как прорывами, вечно,
наша жизнь превалирует в Мире,
где в пути мы, причём бесконечно...-
анекдотом...- в прямом, аж эфире...-
Среди замков воздушных порхая,
с научением своим, столь безмерно...

Не вырваться к тебе, так уж случилось,
Все время съели будни и дела.
А ночью,бесконца, мне снилось,
И вот дорожка привела;

И вот, смотрю на твои дивы,
И вот, любуюсь красотой.
Бескрайних образов разливы,
Искрятся бликов чистотой.

И небо смело отражаешь,
И твой закат, твоя заря.
И красок тон преумножаешь,
Так и волнуешься не зря.

И брызги яростно в лицо,
Почую привкус твой соленый.
Войду в тебя, в твое кольцо,
На век в тебя теперь влюбленный...

Арена Колизея. Центр Рима,
Чья публика столь падка до страстей
И в ойкумене всей неповторима
Свирепой кровожадностью своей.

Под рёв трибун, разнузданный, площадный,
Переходящий в неумолчный вой,
Идёт к концу смертельный, беспощадный,
Немыслимый для человека бой.

Опущены персты неумолимо.
Под гоготанье пьяных дураков
Железо рубит плоть неодолимо
И каплет кровь с трезубцев и клинков.

И смертный стон, похожий на заклятье,
В восторг приводит сытых подлецов,
И к небу убиваемых...

У каждого какая-то беда,
Большое или маленькое горе,
И нечто, что не светит никогда,
И нечто, что парализует волю.

Одни таят в себе свои проблемы,
Улыбкою благополучия прикрывшись;
Другие воют на весь мир сиреной,
Слезами неподдельными облившись.

И все дела, заботы, развлеченья,
Как мнится мне, в сомнениях, порой,
Придуманы людьми для отвлеченья
От сердца, изъязвленного бедой.

Кусочек счастия наш дух утешит,
Хоть затруднений всех не разрешит;
Глоточек радости украсит жизнь...

Вот так и получается,
Что в независимости от результата,
Окончательные выводы приходятся на потом.
И толи это так выдумано,
Толи так кому-то надо,
Но конечные дороги приводят в роддом.

Так и получилось с безумной Марией,
Подсознательно надевшей на себя венец,
Что в итоге осталась она пасти свое стадо
Дряхлых, отощавших овец.
И все вроде бы и начиналось, как надо:
Заброшенное прошлое и красавец вдовец,
Хатынка в селе была успешно променяна
На двухэтажный городской дворец.
Платья...

Гул от обжорства у этой «собаки», волком та стала,
от яростной драки, ту, что устроила в собственном,
чреве, кто победит, тот останется целым? целью
для боли и для болезней, в этом, всего он и
будет, прилежней

Я рисую синим яростным
Я рисую голубо-сереневым
Очертив по кайме невидимым
Поцелуй в небесах сладостный