Январский вечер

Как люблю я просторы российские,
На полянах искрящийся снег.
Косогоры, родные и близкие,
Да лошадки размеренный бег!

Хорошо средь безмолвия зимнего,
На исходе январского дня,
Мимо белых берёз и осинника
Плыть по снегу в скрипучих санях.

А дорога петляет и стелется
Меж полозьями нитью ковра.
Лишь еловая кисть пошевелится –
Мигом сани полны серебра!

Вдруг сорока в ветвях закуражится,
Застрекочет, завертит хвостом.
Резвый заяц в овраге покажется
И исчезнет за...

твоя бледная кожа,
ночи январской осколок в глазах,
твои дрожащие губы,
их иней, их привкус сонного мака,
и ветер лаванды, вьющийся в волосах
терновым венцом…

твои надежды и страхи,
твое лицо,
сохранившее парков тенистую слабость,
свежесть и одиночество –
белая оспа дорог
занесла…

в сердце закралась
точка
не возвращения –

тонкой корочкой льда запечатана,
марками тусклых звезд проклеена,
отправлена
с метелью рассвета…

но, тут же, without delay,
сталью впивается нить...

Прости, долина, дом и сад,
Река, во льду глухонемая,
Что в холодеющих лесах
Я покидаю вас до мая.

Цветок чугунный в городской
Ограде льнет к пальто под локтем,
Дыша проезжею тоской:
Резиной, мглой, бензином, дегтем,

Окурком, снегом, колесом,
Копытом, прочерком, трамваем,-
Во всем, воистину во всем,
Свободный гений узнаваем.

Одежды стали тяжелеть,
Крупней раскрой, грубее ткани,
И нежно розовеет медь,
Перчатку чувствуя в кармане.

Ознобом скулы обвело,
И губы обметало сушью...

Беспечность превосходных степеней
Уплыла в память журавлиным клином.
А надо бы рассудочным сединам
Запеть с восторгом юности о Ней!

Да, промолчу ... Пусть кто-нибудь иной
В садах любви гирляндами живыми
Сонетов нежных впишет это Имя,
Пусть взгляда испытает сладкий зной.

Но часть Ее останется во мне
Как солнца новорожденного блики,
Как на губах январский вкус клубники,
Костер гвоздик на снежном полотне.

Пусть жизни радуясь, своим мечтам верна
Цветет в любви и...

Смешалось всё…
Здесь кража. Там подарок.

Парад планет… Атлантов трубный рев…

Но я не жду подсказок от гадалок.
Я чувствую:
ты жизнь моя и кровь.


Хохочет воронье: да вы – не пара!…
И непрестанно
ставятся
столбы…

Но облакам лететь.
А снегу – падать!
И улице январской
белой быть…


Ты внятная
А я вокруг – бредовый…
Ты зрячая.
А я вконец ослеп
от запаха волос твоих медовых…
от плеч твоих – упругих, словно хлеб…


Я – в рукопашной.
Ты же – в ритме вальса...

Я сегодня смотрел на Бога!
Отражаясь в его глазах
Снова в сердце вела дорога
И Любовь изгоняла страх!

Наполняя мой дух совершенством
Возвращая душе покой
Красотой не земной и блаженством
Наполняя весь разум мой!

Отступила январская вьюга
Превращаясь в прекрасный бал!
А метель – боевая подруга
Разгоняла собой печаль.

Радость мне заполняла сердце
Изменяя весь мир вокруг!
Свет ее всем давал согреться
Укрепляя мне тело и дух.

Я смотрелся в глаза Вселенной
Словно радугу...

Полыхало за окнами утро,
Пробуждался январский рассвет.
Небо, как бирюза с перламутром,
И луны исчезающий след.
Тонкий запах кофе и дыма
Подчиняясь неведомой силе,
Я лечу средь густых облаков.
Поднимаюсь всё выше и выше,
Здесь не слышно шума дорог
Только пение птиц не земных
В уходящей мелодии сна,
С добрым утром, счастливого дня!

Стряхивая пепел сна
на рукав, занесенной снегом, январской дороги,
в декорациях утренней полутьмы, полусвета свеч
умирающих фонарей и беспокойных маршруток,
пообещай мне немного
тепла, немного озябшей любви, немного вечернего
чая на кухне за шторами разговоров,
текущих алмазной душой созерцанья, пообещай мне вечность
минуты в растаявшей капле инея
на отогретых губах в невесомом воздухе тишины,
прерываемой подслушанными молоточками сердцебиения,
пообещай мне любить, так же, как...

Она развязала мне руки, и я доверился
течению, чтоб оставаться самим собой, инерцией творчества.
Посмотрим, послесловие – лучшая чаша весов,
и мудрость ошибки – лучшая доля.
У зимы два лица – холод и радость от предвкушенья
тепла, не забывай об этом,
разливая одиночество по бокалам крещенской ночи.
Ты захотела рифму – я отправил тебя на рынок – тогда,
ты обвязала мои слова полевыми цветами – спасибо;
каждая татуировка на моей коже
превратилась в букву твоего имени,
двукратно...

Ни осени, ни бархата весны, лишь стужа, где ва-
режки, шарфы и шубы, муфты, друзья отсутству-
ют, лишь гроб, раскрашен, шутовской, для шута,
где ящики для органов и тела,решил их разделить,
умело, он вскрыл его, снял скальп, ножовку, в ру-
ку и распилил,и черепа коробка без «крышки», ча-
шей став и горка,мозгов и прочей требухи, ты сер-
дце в руку не бери и ворона,ты отгони,стервятник,
что время замерло?прозрело?услышало биения се-
рдец? развеяв пелену,и позолоту,рам, протёр, тебе...