Янтарная кислота

Над Колумбийскими Андами
парит стрела кондора;
через влажный тропический лес
крадётся тень ягуара;
Магдалена впадает в Карибское море,
вдыхая
янтарную пыль Эльдарадо;
наркотическим трансом,
мокрый воздух
ползёт
через плантации
сахарного тростника,
через саванны и низменности;
три хребта Кордильер
пробиваются
сквозь амазонские ливни,
воскрешая мелодии
жертвенника,
где стрела кондора
падает,
лёгким пламенем,
в ладонь мертвеца.

Лишь небо, кислым молоком,
лишь тротуары, влажной сыпью;
сентябрь бормочет бледным ртом
свои прохладные молитвы,
под угасающей травой…
На разъедающей палитре –
лишь парков грязная гуашь,
лишь скверов старческие жилы;
запруда сна, пустынный пляж,
уставших глаз сырая глина,
дрожащих рук скупой пассаж,
поймавший в сети прядь любимой,
или дождя неровный ритм,
где взгляд души – хрусталь вспотевший,
что отражается кромешно
в осколках луж, что говорит
на языке листвы сгоревшей,
и...

Душе достанет знанья одного,
Чтоб не грешить ни зрением, ни слухом:
Страданья происходят оттого,
Что наша плоть господствует над духом.

Мы все желаем Элитных утех,
Что око нам лакейски приближает,
И вожделен для нас чужой успех,
Чьё торжество наш чуткий слух терзает.

Ничтожный, умомудрие изгладь,
И мысль из простецов да не восстанет.
Какая несуразица желать
Того, что никогда твоим не станет?

Но знаю точно: эти гордецы,
Что ныне нарекаются элитой, –
Вчерашние воры и подлецы...

Текут деревья на восток,
Иисусову молитву вторя,
плащом янтарным согревая тени.

Листва, реке вдогонку,
письма шлёт.
Инициалы ветер
оставит на воде.
Седой камыш
присядет на колени.

И ты поймешь,
что камни, тоже дышат.
И ты увидишь
в капле слёз –
рассвет;
и мудрость старика,
в сухой коряге.

Огонь зрачка
соломой прорастёт;
бумага прогорит,
слова землёй осядут,
приоткрывая талию души,
словно берёзовую тишь.

Ты выйдешь в сад,
но встретишь, только эхо,
считающее, сонно...

Холодная девочка Ночь
ложится в мою постель…
Эти горькие губы…
Глаза – чаши янтарной тоски…
Актриса, сыгравшая дождь
на лиловом небе.
Идеальная женщина
с именем Одиночество
под чёрной шёлковой блузкой…
Это мягкий блюз,
мягкий, как расплавленный воск
на пальцах нежных любовников…
Холодная девочка Ночь
падает на спину,
как сквозняк в разбитые окна,
бросает винную прядь волос
на ледяную грудь,
и тает за ширмой
тёмно-лазурного ветра;
оставляя
лёгкий постскриптум,
поцелуем зари...

Мы будем вместе крылами ветров
В окна стучаться и шторы трепать.
Под песни дождя в колыбели стихов
Укрывшись туманом, мы будем мечтать.

Я-осень! Я-осень. Простужены мысли.
Я всей твоей жизни желанный покой.
Небрежно пришедший, роняющий листья
В бездонную пропасть дрожащей рукой.
Не греет ладони холодное солнце.
Тревожные волны поют обо мне.
Пожары на ветках к порядку не склонны,
А краски танцуют на смертном одре.

Мы будем в танце с тобой кружить.
В янтарных лучах будет небо...

Неба синяя река,
И луна жемчужина,
Тают в небе облака,
Дали отутюжены
Тихо млеет старый сад
По долинам росписи,
Лоз янтарный виноград
Кос ушедшей проседи.
Тихо реченька журчит,
Обнимая далями.
Скоро будет новый хит
С новыми парадами...
А пока весенний сад
Наполняясь криками
Примеряет свой прикид,
Забавляясь ликами...
И куда не кину взгляд,
Всюду голы рощицы...
Вот и мой осенний сад
Улыбнулся рожицей....
Завтра будет новый день
Солнечный и ласковый,
На душе поёт свирель...

В полнеба пылают над миром закаты.
Расплавленным воском в копилку небес
Горячее солнце стекает, как плата
За день, что ушел, растворился, исчез.

Он был и прошёл. До утра стала лишней
Спокойная, светлая неба лазурь.
На холст поднебесный Художник Всевышний
Божественной дланью наносит пурпур.

Смешались нюансы в заоблачной выси:
Багряной волной на полнеба легла
Свободная грива несущейся рысью
Гнедой кобылицы, не знавшей седла.

Янтарными каплями лучики солнца,
Как...

Да! Из Одессы занесла меня судьба
В Иолотань, Мары, и в Талхатан Баба.
Туда, где извивается в песках река Мургаб.
Руководит поливкой хлопка водолей мираб.

И бесконечные сыпучие пески,
Зажавшие живое всё в тиски.
Проводных линий и столбов в пустыне ряд.
Кушкинский пограничников отряд.

«Афгана» за «колючкой» кишлаки.
Транспорт пустыни верблюды, мулы, ишаки.
Нещадный зной и ветер с пылью … самум.
И глинобитные дома и саксаул.

Тех очагов во тьме кромешной огоньки.
И с...

Просто так хорошо, что живу.
И ложусь на горячий песок,
И янтарной волны плавный звук
Пью всем сердцем, как сладостный сок.

А речные стрекозы снуют,
Зоркий ястреб парит высоко,
И вплетаю всю сущность свою,
Пусть не вечную, в общий покой