Яблоко с корицей

...Стоит над рекою погода хорошая,
Плывут облака в тишине голубой,
Как русская сказка, деревня Алёшкино
Вниз с берега смотрит, любуясь собой;

Дрожат поплавки, и рябит отражение,
И рыбка в полёте слетает с уды,
И лодка тюленем лежит без движения,
Шершавое брюхо суша от воды...

Но лето, как яблоко, терпкое, сладкое,
И царство куриное в досках двора,
Заборы, и мостик, - вдруг стали загадкою:
Сегодня их нет, а ведь были вчера,

Когда вон за полем, за этой околицей,
Коварно росли...

За полночь. Буйный звездопад
Разворошил головешки костра.
Вспыхнувшее резво пламя
Осветило бронзовые лица,
Выцветшие макушки,
Восторженные глаза.
А там, в далёком безумстве
Загадочно сияющих звёзд,
Звучала чарующая музыка
Безмерного пространства.
Трещал потухающий костёр,
Сверкая золотыми искрами,
Летящих счастливо вверх
Сквозь ветви, крыши, города,
Рисуя своё созвездие
Над притихшим добрым миром.
Лишь тихо шелестели листья -
В саду падали яблоки.

Огуречная пора,
лето катится под горку.
У рябины привкус горький
и в лишайниках кора.
Водомерка режет пруд,
трясогузка ловит мошек,
и в стручке лежит горошек,
как в футляре изумруд.
Пахнет яблоками сад,
грустно шепчутся осины.
Под стрехою рой осиный
строит сотовый посад.
Держат небо день-деньской
сосен стройные пилястры.
Август царственной рукой
ночью сыпет с неба астры.

Лето, дай тебя обнять
в полдень совершенно летний,
бабьей спелостью последней
одари на миг меня

2014...

Ангел осени с корзиной,
полной яблок ароматных.
Он рябиновый, бузинный,
и шафранный, и мускатный.
И над ним кружатся осы,
и за ним летят синицы,
а глаза его раскосы,
приопущены ресницы.
Поцелуй его медовый,
взгляд янтарный и лукавый.
Все уловки птицелова,
все невинные забавы,
всё до срока, всё до снега -
и манок бузинный звонкий,
и листвы опавшей нега...

Над родимою сторонкой
ночь прикрыла глаз совиный.
Из небесного посада
утром спустится в долину
белый ангел снегопада...

Ну вот и снова осень изморось развесила,
и птичий клин перечеркнул сентябрьский день,
и листопад кружит, вальсируя невесело,
под монотонные мелодии дождей.
В последний раз согреют землю листья жёлтые,
а листья красные украсят крон шатры.
Столетний дуб по-царски жалует мне жёлуди
как драгоценные прощальные дары.
И глухо падают в траву тугие яблоки,
шурша в листве и разбивая вдрызг бока.
И улетят в Египет розовые зяблики -
ещё до заморозков первых. А пока -
целует бабье лето губы мои...

Яблок наелися Ева с Адамом,
Но аппетит разгорелся сильнее.
И предложил муженек своей даме:
"Съесть бы неплохо нам было и змея!"

Япония, тебе не спится.
Встречаешь первой ты рассвет.
И солнце по утрам садится
на золотой велосипед
в твоих горах.

В твоих садах вишневых души
сгоревших в ядерном огне
бесцельно бродят. Вот послушай!..
Звучат, как песня в тишине
их голоса.

Твой самурайский кодекс чести
превыше всяческих обид.
Да что обиды!.. Чувство мести –
оно и то тебе претит.
Простила ты.

Простила ты и кровь и слезы.
Простила просто, без затей
неизлечимые лейкозы
потом родившихся детей,
не знавших...

В Рождество все немного волхвы.
В продовольственных слякоть и давка.
Из-за банки кофейной халвы
Производит осаду прилавка
Грудой свёртков навьюченный люд:
Каждый сам себе царь и верблюд.

Сетки, сумки, авоськи, кульки,
Шапки, галстуки, сбитые набок.
Запах водки, хвои и трески,
Мандаринов, корицы и яблок.
Хаос лиц, и не видно тропы
В Вифлеем из-за снежной крупы.

И разносчики скромных даров
В транспорт прыгают, ломятся в двери,
Исчезают в провалах дворов,
Даже зная, что пусто в...

Вечер предчувствия неба,
Запах яблок и вроде корицы,
Платье из синего крепа,
Разлетались по миру страницы.
В осень распахнуты двери,
На пороге застывшая вечность.
Только б хватило той веры,
Что надежду вселяет в сердечность.
Вечер предчувствия счастья
Тишиной окутал сомнения.
Сердце, любви этой частью
Стало....дождавшись прощения.

Яков Есепкин

На смерть Цины

Пятьсот двадцать шестой опус

Вновь асийские змеи следят
Мертвых девиц томленье и негу,
И в альковах успенные бдят,
Белых швей пригласить ли к ночлегу.

Те ль румяные яблоки мел
Со корицей свивает парчою,
Вновь снедает морочность Памел:
Всяка юна с багряной свечою.

Ах, опять яства тьмой налиты,
Се, антоновки мелов белее,
И серебрятся тусклые рты
Уходящих по лунной аллее.

Пятьсот двадцать седьмой опус

Тени лотосов сень охранят,
Не забвения...