Я вот тут подумал

Вот какая же я дура,
Мне ж пора на процедуры,
Все в палате номер шесть,
Знают, что такая есть.
Белокурая кретинка,
Наподобие картинки,
Престарелая горелка,
Остывающая грелка.
Так меня тут называют,
Ни к чему не призывают.
Я сама виновна в том,
Что попала в этот дом.
Хоть в душе я молодая,
Но душой совсем больная,
В зеркало боюсь смотреть,
Чтоб совсем не оборзеть.

Вот, как-то раз, я, встретив джинна,
Ему облегчить жизнь решила,

Чтоб много раз не вызывать,
Желанья списком я подать

Ему сумела, чтоб без риска
Исполнил всё, что было в списке.

А что? Желание одно,
Что в списке есть, то всё моё.

Один ведь список? Да, один.
Оторопел маленько джинн.

И даже волосы слегка
На маковке мысль подняла.

Но деться некуда ему.
Всё правильно, мечту одну

Исполнить должен? Да, конечно,
Теперь старается, сердешный.

А нечего им в лампе спать...

Вот с тех пор я повторно искал новой встречи,
Желая знакомства на первом канале,
И не то, чтоб хотел снова с ней поразвлечься,
Просто очень хотелось начать всё сначала.

Мне тот вечер прошедший чудом казался,
Я в любви к ней тогда про себя признавался,
И она мне призывно в игре улыбалась,
Слова нежные губы её мне шептали.

Повернула лицо, обнажились тут плечи,
В полумраке мерцали горящие свечи,
Я увидел её в тот самый же вечер,
Этот миг был любовью и страстью отмечен.

Я был...

Вот смотрю я на вас -
Деловитые вроде -
Тут пинок, там приказ...
Но опять не выходит.

Мы рванем ё ма ё,
Приподним просторы -
Чтоб не только сырьё
И не сразу в офшоры.

Нужно крепко решить,
Суть понять этой суши -
Чтоб не бабушек бить
И не только баклуши.

Тут жили-были две подружки-веселушки, ёлочки простые...
Пришла вторая к нам зима и подарила по пушистой белой шубке.
Мороз поглаживает нас и хочет ущипнуть, а мы в ответ ему - хохочем!

Я Ива. Почему меня зовут Плакучей - знаю я.
И знаю ёлочек зелёных, молодых, весёлых.
Живут поодаль от меня уж две зимы. И ждут ещё...

А каждый день для них - как праздник!
И летом и зимой их ручки к Солнцу тянуться всегда.
Но вот, однажды, пришёл в наш сад не Дед Мороз,
но тоже с бородой, злой...

Вот и нашла коса на камень,
за Раей ( Правда, впав в Застой! )
и Миша канул…- Словно пламень,
в Совке, с распахнутой душой,
пронесшись, явно Прометеем…-
Куда-то вдаль…- Чтоб сгинуть в ней…
Лишь Вассерманом-Бармалеем,
познав, возможно, Русь полей,
и верховодить…- Знать, не вышло…
Причиной, здесь, факт бороды…-
не выросшей…- Судьба, как дышло…-
Зато, под лысину среды,
что, поделом…- с Аляской, вкупе…-
Чтоб завладеть ей, навсегда
( Да и навечно!!! )…- Мерзость, в супе,
присутствует...

Подумать прежде не мешает,
Кому я слово оброню.
Поверьте, разница большая -
Козе ты пишет иль коню.
Всегда, когда пишу козе
- Рондели азбукой морзе.
Когда нужны стихи коню,
Пойдет гекзаметр в стиле Ню.
Читает стих обычный бык,
Покатит ямб - тыгдык, тыгдык!

Подумаешь, тоже работа,-
Беспечное это житьё:
Подслушать у музыки что-то
И выдать шутя за своё.

И чьё-то весёлое скерцо
В какие-то строки вложив,
Поклясться,что бедное сердце
Так стонет средь блещущих нив.

А после подслушать у леса,
У сосен, мольчальниц на вид,
Пока дымовая завеса
Тумана повсюду стоит.

Налево беру и направо,
И даже, без чувства вины,
Немного у жизни лукавой,
И всё - у ночной тишины.

Подумай о дне погребения.
Скрестятся в трауре свита,
изголовье из лазурита,
гроб золотой.
Певцы разольют пред тобою песнь крови.
Колонны гробницы твоей
из белого камня,
не будешь завернут ты
в шкуру баранью,
и не насыплют холма над тобою…


(Имперский Рим)

Мгновенья смертной жизни,
лишь прелюдия
для лучшей, новой жизни.
Не унесешь ты больше, чем принес с собой,
не взвалишь скарб на плечи.
Все вещи, как багаж в гостинице,
придется переехать, покровы снять,
но не страшись...

Подумал и сказал,
Сказав ответил.
Ответив показал,
Кого считал за все в ответе.
А главного и не заметил,
Что прав остался,кто молчал...

P.S. Убрал из обихода слово "ненавижу",
И мир мой светлым абсолютно стал.
Его таким я и не знал,
Теперь себя я даже вижу.