Я увидела насквозь

Осень запрягает сани золотые,
Холодом дождливым мечет по углам,
Птичьих уст свирели все насквозь простыли,
Замостил брусчатку листопадный хлам.

Каплями плевки солнца собираем,
Торжествуем с каждой спазмою тепла,
Кашляет уныло ветров бурных стая,
И счищает лето осени метла.

Травяные лохмы заплелись соломой,
Долговязость ночи состригает дня
Светлые мгновенья, близится истомой
Мертвого простоя сонная пора.

Зыбкая надежда тает редкой искрой
Солнечных насмешек в стылой конуре...

Не отпускай меня, не запускай
мою любовь воздушным змеем в небо,
не отбирай последнего куска
надежды, чуть черствеющего хлеба.

Не подпускай к себе, не допускай
любовь в свое изношенное сердце.
Трясет тоска твой замок из песка,
напрасно в нем пытаешься согреться.

Гудят виски, зажатые в тисках
судьбы, насквозь простреленной любовью.
Чужим рукам даем себя ласкать,
бежим искать убежища от боли.

Малютка-жизнь покажет свой оскал.
Залью вином мускатным боль разлуки...

Одиночество ночей...
Ночь - ничья,
и я - ничей...
Этим с ночью мы и схожи...
До насквозь
пробравшей дрожи,
до слепых
проемов окон
и до свитой
в плотный кокон
тьмы...

Мы -
ничьи...

Совсем ничейны...
Со времен, еще вечерних -
и до утреннего света...
Может быть,
пройдет и это...
Может, где-то
кто-то ищет
среди многих,
многих тысяч,
ищет даже
этой ночью,
отвергая всяких прочих,
искушение гоня,
не кого-нибудь -
меня...

и так проходит жизнь
проточною водою вытекая
насквозь меня и мимо

следов не оставляя
а был ли я?
не помню

смерть дышит тихо в спину
льет дождь в худую кровлю
я все отдал и гибну

пьет немота безмолвье
и плачет сердце
кровью

На черных небесах величье звезд сверкает
Старик-мудрец наверняка все знает,
О моей жизни не ведает никто
Да я сама не знаю кто кого.

Старик-мудрец посмотрит в небо
Ему присниться путь – победа,
Он видел войны дальних стран
И кровь до неба – океан.

И он, конечно, видел свет,
А ночью множество комет,
Он видел доброту и злость,
Он шел средь них – прошел насквозь.

И в ночь, когда звезда упала
Он знал, что жизнь одна устала.
Возможно, знал он смерти суть,
И что бывает жизни...

Нет горше ничего на свете,
Чем дружба, лживая насквозь,
Чем быть перед лжецом в ответе.

Так будет винограда гроздь
Незрелого кисла и вЯзка,
Или в ботинке острый гвоздь.

Нет горше ничего, чем ласка
Поспешно, скрыто, на бегу,
Чем обманувшая нас сказка

Любви, корыстной на веку,
И, надоевшие до точки,
Избитые, как по звонку,

Слова - раздавленные почки...
Нет горше ничего, пока
Не впишет верная рука
Любви божественные строчки.

27 сентября 2007 г.

© Copyright: Яков Шафран...

Финал у этой сказки был известен.
И Мендельсона марш не прозвучит.
Два человека шли как будто бы по песне,
Пытаясь все слова в ней заучить.
Амуров стрелы здесь не по карману,
И не спасут они всей магией своей,
На небе звездочки две гаснут.
Они и не заметили пустых полей.
Как вспышка яркая или комета,
Летели, не смотря на все вокруг,
Два лучика, как старая примета,
Пробили насквозь истину не вдруг.
А недавно я картину наблюдала:
На небе малозвездном летела яркая звезда.
Она своим...

Я работаю, как вол.
Отпахал, домой пришел.
Есть хочу, мне стимул нужен.
Говорю жене:"Где ужин?"

А из комнаты в ответ:
- В доме даже хлеба нет.
Хочешь жрать?! Я так и знала!
В магазин сходи сначала!

Заодно купи и чай!
И собакой погуляй!
Да не стой, как пень, в прихожей!
Мусор вынести ты можешь?!

Пес хрипит на поводке,
С мусорным ведром в руке,
Выхожу. Холодный вечер.
Глядь, сосед идет навстречу.

Поздоровался со мной.
Тоже мокрый, тоже злой.
Рядом пес бежит лохматый
И...

Наверно я сошла сума,
А может это всё луна?
Ведь полнолуние за окном
Всё освещает как огнём.

Нет, луна здесь не причём,
Меня любовь свои лучом
Пронзила насквозь как стрела.
И ту надежду мне дала,
Что в лютый холод согревает,
И никогда не покидает,
То сердце где любовь живет.

Больно режет слух фальшивой нотой,
Что звучит вокруг чужой попсой.
И гудит вопросом: "Для чего - ты?",
Изнутри пожаром - взгляд косой...

С Блоком об руку пройтись бы мне по снегу
Всем буржуям сладеньким назло...
Псу, что привязался – мякиш хлеба,
Чтоб хотя б собаке повезло.

А двенадцать бродят по сугробам,
Бережно винтовки приобняв…
Плотник снова в чью-то крышку гроба
Вколотил гвоздями сон и явь.

Венчик на челе его усталом
Из помятых от работы роз
Белым был когда-то, нынче...