Я умереть готова

Мне тяжело теперь смеяться,
Рыдать, ломать и восхищаться.
Я перестал почти бояться
И с женщинами целоваться.

Я перестал уж злато мерить,
А начал думать, делать, верить.
И если хочешь ты проверить,
Тогда прошу тебя измерить
Всё то, что Бог наш сотворил,
И ты тогда умеришь пыл.
И сам поймешь, кем раньше был,
И что на святость говорил,
И где кого, когда убил
И сколько душ ты загубил.

Тогда то только ты поймёшь,
Какою «правдой» ты живёшь,
И где Реальность, а где ложь,
И где ты...

Там,под сосной,что над рекой,
Лежал замёрзший труп волчицы,
А рядом слышен волчий вой,
Там волк метался серой птицей.
Она лежала на боку,
Большим пятном на фоне белом,
Прикрыв кровавую строку
Ещё недавно сильным телом.
А он не спал и был при ней,
В безумстве бегая кругами.
По истечении трёх дней
Взял затвердевший труп зубами.
Хотел втащить её в лесок:
Он там бы с ней от пуль укрылся,
Но грянул выстрел - и висок
Звериной кровью обогрился.
Рванулся волк в последний раз
С тоскою...

Идёт Ангел с черными крыльями,
Идёт ровно по кромке огня...
Волосы обесцвечены льдинками,
Умер он от первого дня...

Идёт Ангел - огонь обжигает,
Оставляя на сердце ожоги...
Только Ангел огня и желает,
Чтоб сгореть как бессмертные боги...

Идёт Ангел - скованный льдом,
Сердце лёд - обманчивый камень...
Только как-то пламенным днём,
Прикоснётся ко льду губами...

Идёт Ангел, в безумье и горе,
И жестокое пламя сжигает.
Горит бесконечное море,
Только Ангел в нём утопает...

Идет...

Возьми мою душу, сожми в кулаке,
и выброси в мусор потом налегке.
Мне все равно будет, гореть - так гореть,
Ты сам мне поможешь скорей умереть.
Душа загориться зеленым огнем -
в ней яда так много, но как-то живем.
Мне будет небольно, но все-же есть страх,
что ты мою душу оставишь в руках.
Согреешь, полюбишь, оставишь на спор.
Уж лучше ты брось мою душу в костер.

Я так устал тебя любить
Устал тебе об этом говорить
Устал…ты отпусти меня
Ведь умирает душа моя.

Прости что не могу терпеть
Прости мне легче умереть
Я просто так боюсь что парня ты найдешь
А я останусь……чтож.

Просто пойми меня и оставь в покое
Откажи мне хоть раз в разговоре
Просто скажи что не любишь чтоб больше не звонил
И чтоб тебя навеки я забыл.

Я так тебя люблю
Хочу я рядом быть
И не смогу
Тебя когда-нибудь забыть.

Прости что душу задеваю
Прости что ворошу плохое...

Зажги вечерние огни, но разве нужен свет...
Мои слова, мои глаза... давно в них жизни нет.
Пытаюсь верить и дышать, без смысла глупо жить-
ошибки были в прошлый раз, их страшно повторить.
И вобщем вроде все не так - не глупо... но заметь...
чем жить две жизни на земле, мне проще умереть.

Ночь на исходе, Иисус в молитве,
Вокруг прекрасный Гефсиманский сад,
Но не пришёл конец духовной битве,
Привёл Иуда воинов отряд.

Был схвачен Иисус, Его связали,
Как будто на заклание овцу,
Ругались те, которые держали,
Закрывши, ударяли по лицу.

Хулили очень многие обильно,
Вели Его, и следом шёл народ,
Чтоб к Каиафе привести насильно,
Он был первосвященником в тот год.

И Анна вопрошал, первосвященник,
Подробно об учении Его,
Ответил Иисус, хотя был пленник,
Что тайно не...

каждый чертов день
хлещет черный дождь
на город обиженных душ

/…немилосердно/

и лишь осталась отсталость
давно уж шагаю не в ногу
со всеми
нет смысла дальше

/…одиноко/

беспричинность оборванных мыслей
беспричинность оборванных связей
обворованы до ниточки уходящими днями
неизвестно куда
уносит обратно все подарки и янтарные бусины
отлив моря времени

/…неблагодарно/

и никогда не кончится
тоска беспросветная жгучая
словно смерть обвивает руками
долгожданная
шепчущая...

Все вот настал тот миг
Когда я совсем поник
Мне не хочется жить
Я хочу себя убить.

Лучший друг посылает
И никто не помогает
Все хватит убиваться
Надо с мыслю этой расставаться.

А как расстаться
Может взять мне нож
Поднести к горлу
Ты меня не спасешь.

Просто то что должно было случилось
Жить у меня не получилась
Теперь осталось умереть
Зачем мне ждать и стареть.

Возьму я нож он так блестит
Хочу его повыше занести
Теперь мне не осталось ничего
И нет теперь меня не будет...

Прекрасный тенор - Йозеф Шмидт
Был незаслуженно забыт.
Остались пыльные архивы
И опер старые мотивы.

Аплодисменты, крики:"Браво!",
Успех у женщин, шарм и слава,
И залы публики полны.
Все это было... до войны.

Афиши, шумные гастроли.
Но, по иронии злой доли,
Любимца зрительских сердец
Ждал мученический венец.

Отвергнутый своей страной,
Без денег, тяжелобольной
Он умер в тридцать восемь лет,
Не пережив страданий, бед.

Германия о нем забыла,
Швейцария похоронила.
Привычный...