Я стою на берегу взлетаю

Взлетев на дуб с корзиной сыра,
Ворона страстно ждет лису.
Узнать важней всего ей было,
Что лучше всех она в лесу.

Сто приступов агрессии,
Сто приступов любви.
Истерика - профессия,
Зов разума - умри!

Сто приступов упрямства,
Сто приступов терпенья.
Лечила долго пьянство,
А умерла от лени.

Стоят в снегах усталые
Миллиардом прошлых лет –
Горы новые и старые,
Да Норд-Вестом бранные,
Конца и края словно нет.

Стоят, лучами обжигаемые,
В спектре радужных лучей,
Горы мёрзлые и талые,
Ручьями спешными стегаемые,
В мире нету их мудрей.

Стоят, веками созидаемые,
Что бы жизнь была добрей,
Горы вечные и бравые,
И всегда, по сути, правые,
Храмы сводят для людей.

Стоят, любовью согреваемые,
Дабы сердцу быть милей,
Горы нежные, неподражаемые,
Правдой жизни истязаемые...

Стою темной ночью,

Глаза горят,

Мне очень плохо,

Когда тебя нет.

Стою я одна,

Вокруг тишина.

И плачет небо,

Я опять одна,

Когда тебя нет

Вся жизнь становится черной .

Но появляешься ты

И это все проходит,

Я стою на краю,

Тебя нет рядом.

Но кроме тебя

Мне никого не надо.

И вот я вижу твой силуэт,

На руке мой шрам;

Ты кричишь мне: «нет!»

Только крик «люблю»

Дает понять,

Как трудно найти

И легко потерять.

Стою один я у окна,
Гляжу на тополя.
В молчании грустно как во сне,
Стоят они как я.

Прошла пора зелёных крон,
Ушли те времена,
Когда стояла на дворе
Июньская жара.

Подходит осени конец,
Зима в окно стучит.
А утром вся трава как снег
под инеем лежит.

И солнце светит с высока
Не тем уже теплом.
Весёлых песен птичий хор
Неслышен за окном.

Идёт зима пора снегов,
Коротких дней и злых ветров,
Бескрайних долгих вечеров.

С тоской в груди я жду зарю,
Когда на землю с лучом...

Стоит могильная плита
На старом кладбище у леса,
Вокруг неё кресты стоят
Погнуты временем и ветром.
А под плитою нет цветов
Сюда давно никто не ходит
Лишь между согнутых крестов
Бродяга – ветер воеводит.
Пол сотни лет прошло с тех пор
Как не дождался Он парада
Теперь не помнит уж никто
Про подвиг русского солдата.
Время застынет у плиты,
Помолчит минуту стоя
И выпьет за помин души –
За неизвестного героя.

Стоит наш Ленин сиротой
Посреди станичной площади
большой.
И повернулся спиной к Богу.
А, что за Богом ему следить-
Бог сам знает, как без греха в
станице жить
И всех заблудших на путь
праведный восстановить.
А вот за этим -то народом,
Что сидят - в этом белом доме,
Глаз да глаз за ним нужен,
ведь тянуть, братцы, все гужом.
И стоит Ленину на миг там
отвернуться.
Как район наш сможет в нищету
обернуться.
И, что нажито годами и трудом,
В один миг растянут все гужом.
Так...

Стоит ли одно стихотворение
одиннадцатидневного чистилища?
Но ведь функция времени – очищение шелухи.
Я знал, это всегда жило во мне,
просто когда-то вы этого не прочли
за кисло-лимонными газетными вырезками
наших бесед, наших обид,
жило подземным ключом,
старым документальным кадром мертвого сада,
просто вы этого когда-то не разглядели
за чёрной ширмой ресниц и ледяными губами,
ледяными от слов, брошенных вскользь,
в кротовые норы заполненных пауз.
Стоит ли одно стихотворение...

Стоя у окна,
Грустила женщина одна
А за окном не прекращался ливень,
Где-то там,
Наверное, мокнет ее милый
Стояла женщина – ждала
И звала мысленно…

Когда же встретится, наконец,
Ей добрый молодец?!
Стоя у окна,
Грустила женщина одна,
А за окном не прекращался ливень

- Здравствуйте, барышня! -
Раздался голос дивный. -
Я весь до ниточки промок, -
Пожаловался парень
И взглядом к ней приник:
- Здравствуйте!
Я Ваш дальний родственник

"Ох, блин!
Сбылось...

Стой, пацан, опять к победе рвешься,
(Он удрать, не слыша, норовит).
Ты смеешься, ты пока смеешься,
А за поворотом смерть стоит.

Юноша, постой, не жми по газу.
(Жмет на всю, себе наоборот).
Поворот еще не видим глазу –
Этот твой последний поворот.

Не спеши, жених, невеста в плаче,
(Крик истошный, некрасивый рот).
Ничего не сделаешь иначе –
Поворот, тот чертов поворот.

Ты куда, отец, детишки хнычут,
(Понимаю, что тебе везло).
Выплывает не когда-то, нынче,
Это сиротливое...