Я следую строго по курсу

.
Белокаменным шлемом на Клязьму
над родимой моей стороной
смотрит храм; древней, белою вязью
говорит на рассвете со мной.
.
Солнца луч из-за поймы ласкает.
В перламутре купается крест.
Купол золотом ярко играет,
благодать разливая окрест.
.
Из веков белым камнем страницы,
древность фресок и праведный суд
соблюдают традиций границы,
крепость духа и веру несут.
.
Богатырский, трёхапсидный, столпный –
для молитвы собор возведён.
Стан Владимиро-Суздальский гордый
силой предков...

Вся пакость, что втих'ую ты кому-то сотворил,
В душе твоей пребудет мерзким комом.
В злорадство этой пакостью ты душу погрузил,
И мир тебе не станет светлым домом.

Кому-то плюнул в след, иль слово мерзко где чиркнул,
Иль пнул-лягнул какую вещь во злобе...
За всё ответишь сам, как призовут тебя на суд,
Суд собственной души!.. Он будет строгий…

Пред ним себя никак ты не сумеешь обмануть,
Ты "делал деньги" не творя благого.
Немало злата хапнул, да вот только этот путь
Лишь в ад ведёт...

***
Во днях твоих
какая б крайняя нужда порой
тебя ни угнетала,
ни преследовала боль,

всё ж состояние сознанья
и тогда будет играть
определяющую роль.


***
Так уже есть, что пред великими людьми
(иль не хотели б на которых
быть похожи втайне все мы?)

стоят недаром лишь тем большие задачи,
как и трудноразрешимые
глобальные проблемы.


***
Счастливое
уменье управлять собой
играет значимую роль
в принятье правильных решений,

а также именно оно
необходимее всего
для...

***
Не достанут до Солнца ни яростный вихрь, ни вода;
Гневом нашим чела огневого его ли коснёмся?
И все дрязги людские на нём не оставят следа;
В вышине улыбаясь нам, светит оно и тогда,
Когда в собственной гордости мы от него отвернёмся…


***
Вот одна из не то чтобы длинного ряда
Никогда не стареющих истин: с утра
Новый день наступивший приводит в порядок,
Что, казалось, разбросанным было вчера.


***
Право, стоит ли с правды соскабливать краску,
Чтоб в итоге узреть лишь её...

Ветер дует с гор в низину,
Напрягая мышцы щёк,
Чтоб согнуть деревьям спину,
Словно гибкую пружину,
Гнёт их вдоль и поперёк,

Кто ж обидел так Стрибога,
Он три дня не в меру зол,
Враг таится у порога?
Дует ветер в горн тревогу,
Нас не бросил в произвол.

Может пыли очень много
В душах, в теле, во дворе,
Ветер дунул нам в подмогу,
Чтоб за чистотою строго
Мы следили в декабре.

Ну а может для проверки,
Всё ль готово для зимы -
Не скрипят ли сильно дверки,
Все ли в доме крыши...

***
Дух искания истины в людях, всё ж верю, вовек не умрёт:
Будет двигаться неудержимый прогресс неуклонно вперёд,
Идеалов высоких над культом вещей утверждая главенство
И единой отрадою – мысли стремительных взлётов блаженство…
И духовное, подлинное, вместе с тем, человек совершенство,
От начала времён ему сужденное, наконец, обретёт!


***
Сколько сдержанной мощи в потоке речном и бурлящем пороге,
Благомудрого строя в покоях души и телесном чертоге!
И неведомо, сколько узнать...

ТОЛЬКО ОН!

Бог – это Всё! Бог – это весь огромный мир. – Он пребывает в тьме и свете,
В мерцании далёких звёзд, в росе и блеске наших глаз;
Он – и дробимая руда, и в ней таящийся алмаз;
Всегда по-своему, однако же, видна в любом явленье и предмете
Любом Его неутомимая Рука. Что в увяданье, что в расцвете –
Всё тот же Он, весь совершенен без каких-либо прикрас…
Бог обитает и вовне, и внутри каждого из нас,
И, может, только Он и есть и в самом деле жив Один на целом свете!


КТО...

Терпеть печали и тоски
он никогда не мог,
и в кабаки и в бардаки
шел, не желея ног.
Подобно каждому из нас
Посачковать был рад,
но исполнял любой приказ,
поскольку был солдат.
Любил пожрать когда дадут,
Хоть десять раз на дню.
И слабо верил в Божий Суд,
И прочую фигню.
Готов был до зари вставать,
Шагать сквозь дождь и тьму,
Но не хотел он убивать.
Кто знает почему?
И в день, когда велел старлей*:
«Стреляйте по врагу!»,
в прицеле видя лишь детей
сказал он: «Не могу!»
А то...

Es sheint mir, dass gefallene Soldaten,
Die man sehr lange noch erwarten wird,
Grabstaette nicht im Feld gefunden hatten –
Sie ziehen, als die Kraniche im Wind.
Bis heute noch seit den blutroten tagen
Hoert man von oben irhen shrillun Ruf…
Vielliecht darum kann niemand etwas sagen
Als dieser Zug sich oben langsam ruert…

Ich sah sie abends oft forueberziehen,
Sie schnuerten meine Seele schmerzenvoll…
Dort unter ihnen ist ein Platz geblieben,
Ein kleiner Platz, den ich einnnehmen soll...

Богородице.

Божья матерь, пресвятая Дева! Что же ты две тысячи лет делала,
С неба, взирая на скорби людские, нас утешала и с нами скорбела?
Или внимала, как души мирские тянут занудливо: – Ave Maria?
Каются в смертных грехах, чуть дыша, зная, что вскоре опять согрешат.
Было ли время, когда ты смеялась, сыну тепло и светло улыбалась?
Вечный твой образ печалью прекрасен не потому ли, что подвиг напрасен?
Не потому ли, что с Роком не споря, матери сохнут и чахнут от горя,
На крест, ссылая...