Я с тобою в стогу заночую

Без денег жил и не грустил,
Кто должен был, тому простил,
Ругался, пил без выходных,
В штанах, не разуваясь, дрых
В гостиницах, где смрад и грязь -
А чувствовал себя как князь,
Как дворянин, аристократ.
Был в радость людям, жизни рад
И женщин искренне любил,
За что особенно был мил.
Одумался, за ум взялся
И жизнь переменилась вся.
На перспективу начал есть,
Забыв молитву «Даждь нам днесь»,
Остатки про запас копить,
В пустую небо не коптить.
Жить начал с чистого листа
И сам себе...

Все куда-то я бегу
Бестолково и бессрочно,
У кого-то я в долгу,
У кого - не знаю точно.

Все труднее я дышу-
Но дышу, не умираю.
Все к кому-то я спешу,
А к кому - и сам не знаю.

Ничего, что я один,
Ничего, что я напился,
Где-то я необходим,
Только адрес позабылся.

Ничего, что я сопя
Мчусь по замкнутому кругу -
Я придумал для себя,
Что спешу к больному другу.

Опрокинуться в стогу,
Увидать Кассиопею -
Вероятно, не смогу,
Вероятно, не успею...

Напрасно думала корова:
Желудок я полней набью,
Переварю, дойду до крова,
Расслаблюсь, кучу навалю.

На ней цветы распустит роза,
В признанье моего труда.
Ей испарение навоза
Тепло подарит в холода.

В прекрасное мой вклад оценит
Хозяин, выйдя покурить.
Пастух, что ботал лишь по фене,
Стихами вдруг заговорит,

Раскается в моих он шрамах
На шкуре от его кнута.
Передо мною панорама
Раскроется совсем не та,

Где матюги лишь и проклятья
Да почерневшие стога.
Раскроют мне свои...

Осторожно-по утренней зорьке,
Словно мыши тревожась в стогу.
День спускается с розовой койки,
Пеленая пастель на лугу.

И приветливо ветер ныряет,
Под рубахи березовых снов,
Ключевою росой пробуждает-
Одурманеных хмелем коров...

Тих мой край... Зa околицей осeнь...
В жёлтый цвeт приодeлись лугa,
И дозорами в снежную просинь,
Смотрят строго немые стога.

Курят осени ладан костры,
Разбудили холодные слезы,
На земную постель тишины,
По-ночам прибегают морозы.

И все чаще они и сильней,
По утрам холодят мою душу.
Словно не было солнечных дней,
И не бегали дети по лужам...

Песни громкие шепчут леса,
Унося звонким эхом по кругу ;
Что придет скоро в край мой зима,
Спрячит землю под снежную шубу...

Лати сталеві, гострі списи,
На білих туніках мечі і хрести –
Рицарське військо рушає в похід:
Орден Тевтонський прямує на Схід.

Місто над Бугом – добрий почин –
Штурмом захоплено Дорогичин.
Конрад з Мазовії – тевтонський васал –
Гордий, що руську фортецю здолав.

Древнє Підляшшя – Руська земля:
Віднині це вотчина «війська Христа».
Хай начуваються єретики:
Для них хрестоносці вогонь принесли.

Крові потоки, стогін людський –
Несуть окупанти порядок новий.
Хто захистить...

Утром в ржаном закуте,
Где златятся рогожи в ряд,
Семерых ощенила сука,
Рыжих семерых щенят.
До вечера она их ласкала,
Причёсывая языком,
И струился снежок подталый
Под тёплым её животом.
А вечером, когда куры
Обсиживают шесток,
Вышел хозяин хмурый,
Семерых всех поклал в мешок.
По сугробам она бежала,
Поспевая за ним бежать…
И так долго, долго дрожала
Воды незамёрзшей гладь.
А когда чуть плелась обратно,
Слизывая пот с боков,
Показался ей месяц над хатой
Одним из её щенков.
В...

Ван Гог, наверное, продрог,
Когда писал грачей и стог,
И лужи сморщенный весок,-
Его полет был невысок.

Так невысок был неба лед,
И птиц крикливый перелет,
То, вдруг, вперед, то, вдруг, назад
И все как будто невпопад.

И все как будто было зря:
И эта скудная заря,
И мокрый мост, и берег тот,
И ржаво-красный пароход:

Он оторвался от моста,
Как малый листик от куста,
И озирается окрест,
Спеша уплыть от этих мест.

На Северо-Крымском канале,
Где жёлтая грязь и вода,
Гармоники глухо рыдали -
Случилась большая беда.
Накрапывал серенький дождик,
Скрывая лихую судьбу,
А рыженький мёртвый бетонщик
Лежал в кумачовом гробу.
От СМУ до степного погоста
В толпе провожавших людей
Лежал он спокойно и просто
И в серое небо глядел.
Начальник сказал: «Не увянут
Цветы на могиле твоей,
И дни золотые настанут
Для этих безводных степей.
А мёртвый ему улыбался
И в серое небо глядел,
Как будто со всем...

На белом снеге оттиск лапок
Медлительных гусиных стад,
И звонче голос нежных маток
И смех косматых жеребят.

За сетью снежной паутины
Зимующий темнеет стог.
И, как старухи, горбят спины
Деревья вдоль больших дорог.