Я поднимаю свой бокал

Я посетил одну тусовку, -
Однофамилец мой, - с иголки,
Представил книжицу стихов,
С названием "Беседы с Богом"!
Перед честным Руси народом
Читал Геннадий Русаков.
Поддержанный "Союзом братии",
Под знаменем союзным "Знамени",
Чайный собрал, писак(!), салон...

В Кривоколенном переулке,
Пристанище Котов и Мурок,
Чистых, по прошлому, прудов,
Как бы на мёд слетались Музы,
Отнюдь, не к чаю, - на Содом,
К дурманящей сознанье узе,
В фантасмагории «союза»,
"Мастер", изяществами слов...

В оправе вечера зеркальные черты
Так зыбки, так таинственно – прекрасны!
Жестокий день заставит беспристрастно
Взглянуть в стекло… И это тоже – ты.

Как часто нас обманывают сны
Доступностью и легкостью полета,
И книги – красотою переплета,
И осень – обещанием весны.

Кто нас учил раскрашивать мечты
И тратить жизнь на поиск идеала,
Чтобы его низвергнуть с пьедестала,
Чтобы упасть с смертельной высоты?

Так мы, порой, в надежде на веселье,
Когда все безысходно и равно,
Льем...

Ела белка булку вилкой,
Но от вилки мало толку.
Как ни тыкай булку пылко,
Булка крутится на полке.

Мяла белка булку палкой,
Свесив на бок хвост уныло.
Было белке булку жалко,
Да и белку жалко было.

Била белка булку пилкой,
Стулом стукала устало.
Била полкой и бутылкой,
На пол с грохотом бросала.

Только белке бесполезно
Об пол булку стукать гулко.
Мы-то знаем, если честно,
Три недели этой булке.

Пнула белка булку лапкой.
Как ей булка надоела!
Лучше...

Хочу чтоб выпили мою любовь,
Как выпивают вино из бокала
И чтобы стало вам сразу хмельно,
Хмельно и пьяно вам сразу стало.
И чтоб потом приходя в мой дом
Вы говорили мне об отраве,
А том вине, что мы пили вдвоем,
Хмельном и пьяном, хмельном и пьяном
А если долго не будет Вас,
Я уберу, то вино подальше,
Чтобы стояло оно без Вас,
И стало крепче еще и слаще.

Много лет тому назад
жил-был дед, звали Кондрат.
Занимался он охотой,
другой не было заботы.
Вокруг лес стоял дремучий
в основном всё дуб могучий.
Посреди полянки вкруг
хутор разбросался вдруг
неказистыми домами,
не сказать, чтоб теремами,
но добротными из дуба
вкруг колодезного сруба.
В нем вода была волшебной
от любой хвори лечебной.
«Кто колодезную - пьет,
тот три жизни проживет»,-
говорил, шутя, народ
всем приезжим за сруб тот.
Год за годом дедок жил,
ни о чем он не тужил...

В руке моей бокал,
В бокале налит яд,
Того, что потерял,
Уж не вернуть назад,
С тоской гляжу в окно,
Лишь думая о ней,
Потеряно оно,
Мгновение любви моей,
Летят день о то дня,
Лишь отдаляя нас,
Жизнь странная моя,
Лишь отдана для вас,
Надежды утешенье,
Любви стальных оков,
Потеряно мгновенье,
И не вернуть его из глубины веков,
Надеюсь эти строчки,
Красные как в вине,
Оставят хоть бы точки,
Как память обо мне,
Последняя надежда,
Иссякнувшая стать,
Душа изодранная...

Вечер стих.
Остались розы,
И бесшумно
льются слёзы
от веселья, что увы,
Словно пир среди чумы.

Отзвенел бокалов звон,
Не слышны восторгов крики
Только мелкие улики:
На столе бокал вина,
Он не выпит, а она
До того была пьяна.
И неважно кто теперь
В целом мире всех милей,
Лишь на утро поняла,
что вчера была пьяна.
И лежащий господин
Толь брюнет или блондин…
Ей неважно, ведь она
До утра была пьяна.

Смятый шёлк
бесстыдством дышит,
А она записку пишет:
« Ты, прости. Я не...

Почему тебе, поэт, не спится,
Что тебе покоя не дает:
То ли снова ноет поясница?
То ли кашель за душу берет?

Может быть ты чем-то недоволен?
Выпей что-нибудь. Ложись. Усни.
Хорошо стихам парить на воле,
А когда записаны они:

В клетках строк изнемогают часто,
И тебя изматывает слог.
Ну какое это, друг мой, счастье,
Если ты его спасти не смог?

Может лучше в жизни повседневной
Преградить дорогу дураку?
Хитрого спихнуть под зад коленом
С трона, где лежал он на боку
Притворяясь...

Любимая будет тебе верна
И сможешь ты её любовь узнать.
Испить бокал вашей любви до дна
И, наконец, счастливым стать.
И на твоей душе опять весна,
Смогла она из сердца грусть прогнать.
С тобой любимая от слёз защищена.
Ты не позволишь её обижать.
Ведь знаешь, что она тебе верна
И за тебя готова всё отдать.

Es sheint mir, dass gefallene Soldaten,
Die man sehr lange noch erwarten wird,
Grabstaette nicht im Feld gefunden hatten –
Sie ziehen, als die Kraniche im Wind.
Bis heute noch seit den blutroten tagen
Hoert man von oben irhen shrillun Ruf…
Vielliecht darum kann niemand etwas sagen
Als dieser Zug sich oben langsam ruert…

Ich sah sie abends oft forueberziehen,
Sie schnuerten meine Seele schmerzenvoll…
Dort unter ihnen ist ein Platz geblieben,
Ein kleiner Platz, den ich einnnehmen soll...