Я опять у чистого холста

Во глубине степей канзасских
Обкурен хмур и нелюдин,
Наследник всех сирот казанских,
Жил на отшибе чёрт один .

Звался не хтро- Джоном Смитом.
Ни кузнецом ни палачём ,
А был он фермером забитым
И по округе слыл бичём.

Его жилище представляло
Собой не царский павильон,
А весь плакатами секс пистолз
Обклеянный тепляк вагон.

Жена его ,Смит тоже Анна ,
Чтоб не гласил сухой закон
Всегда была как сука пьяна
В ход даже шёл одеколон.

Дочурка Элли с малых лет
Играла в покер и...

Будто снежинки
Над праздничной ёлкой
Годы, столетия,
Дни и секунды...

Шумно возникли,
Бесследно исчезли
Страны, события
Люди и храмы...

Поезд Истории
Близок к финалу -
Волны смывают
Грязь и песок...

Новое время
На Новой Земле,
Новые люди -
Честны и добры...

Тихо над ёлкой
Кружатся снежинки,
Мы приглашаем
На праздник гостей.
-----------------------------

Люди-инвалиды, как повядшие цветы,
Которые радовали когда-то очи…
Теперь же узники они своей Судьбы.
Усмешки. Боль. И каждый хочет опорочить…
А в чём они повинны? У них такая доля…
Ущербность – не порок, а тяжки муки!!!
Нести свой Крест и жить среди людей изгоям,
Быть пленником посреди руин разлуки…

Коли нет Любви
К ближнему - нет ничего
Кимвал звенящий

Спешка, тревога, смятение,
Я бегу, бегу — бегу опять.
Размыта быстротой движения,
Вся жизнь и много не понять.

Мне надо, надо — надо!
Мне надо сделать много дел.
И мысли, как удар приклада,
Опять — опять я не успел.

Спешил и в спешку всё вложил,
Но меня снова, было во мне мало.
И не хватило, мне немножко сил,
Я не успел и всё — и всё пропало!!!

Отчаянье и в теле пустом вялость,
Я всё испортил — как всегда!!!
Бегу — инерция во мне осталась,
Но сам не знаю уж — куда?

Всегда...

Я опять не хотел просыпаться,
Возвращаться опять не хотел.
Мне хотелось навеки остаться,
В мире где нет потребностей тел.

Здесь боль тела и душ неизбежна,
Здесь нет воли моей над судьбой.
И в ней случай легко и небрежно,
Всегда справиться может со мной.

Здесь нельзя до конца открываться,
Даже тем, кто мне хочет добра.
Может в завтра всё вдруг поменяться,
Станет злым, бывший добрым вчера.

А я вроде не глуп, но наивен,
И не верить в людей не могу.
Мне расчёт в отношеньях...

Начну день с чистого листа,
Читай меж строк — с пустого.
Излил я душу — пустота,
Там нет теперь ни слова.

А жизнь предложит мне рискнуть,
Сыграть, хоть раз по крупной.
И изменив судьбу и путь,
Стряхнуть, рутину будней.

Но в буднях словно якоря,
Привычек держат силы.
И шепчет вялость: - «Не рви зря,
Пустой мечтою жилы.»

А мысль станцует белый вальс,
В снежинок хороводе.
И нас спасая в ней от нас,
Шепнёт что всё проходит.

И след оставив на снегу,
Уйду я в будни дня пустого...

Всё по кругу опять,
Жизнь и смерть — всё как прежде.
Сколько ж можно, устал я — устал умирать,
Помоги Бог во мне, на Исход нет надежды.

Всё по кругу опять,
Детство, юнность, стихи, сердце в ранах.
И ко мне вновь судьба — то как друг, то как тать,
И угрюмое что-то, крадётся за мною в туманах.

Всё по кругу опять,
Всё что дорого хрупко, ненужное крепче чем скалы.
Лишь у Бога есть право, за грех покарать,
И напрасно пугают, земных судов залы.

Всё по кругу опять,
Снова жизнь...

Ты проста и чиста как пламя
листопада в берёзовой роще,
как дыхание первого снега
ты наивна, нежна и печальна.
Под ресницами-мотыльками
спят фонарики южной ночи,
и волны золотая нега,
на руках тебя носит как чайку.

Посмотри на меня, Кристина,
улыбнись, чтобы звёзды проснулись,
я услышу своё сердце,
прошептав в тишине твоё имя,
я увижу его мудрость
в глубине изумрудно-синей
твоих глаз, где за солнечным блеском
оживают сказки и песни.

Между людьми издревле вестником считался и посланником Богов
На ниве горестной земной певец возвышенный и чистый,
На путь Служения однажды благородный, но тернистый,
Ступивший с горсткою скупой ему подобных смельчаков;
Кто будничных не поднимая тем, не зная в лексиконе низких слов,
Пел об Отчизне безмятежной духа, солнечно-огнистой,
Свободной песнею своей и мысли плазмою лучистой,
В ней собранной, умы людей освобождая от оков.