Я не перестану верить в дружбу

Надежды не сбЫлись и нет уже веры,
И нет уже веры, в душе никому.
И я средь толпы не последний, не первый,
Жил как мне велят и сквозь свет, и сквозь тьму.

А мир то сжимал проблем тяжких тисками,
То доброй случайностью, душу ласкал.
То ветра, воздушными, бил кулаками,
То лучиком солнышка, жизнь согревал.

Пустот не приемля, их явь заполняла,
И место исчезнувшей веры она.
Наполнив сомнением, душу терзала,
Лишая меня, в нём тревогою сна.

И что б не решал я, любое решение,
Меня...

Ты не верь, обо мне плохой вести,
Нездоров я, но всё же живой.
И с тобой, мы не раз ещё вместе,
В жизни встретим, день новый земной.

Смерть опять, в меня лишь поглядела,
Но не стала, в себя забирать.
И живу я, и чувствую тело,
И как прежде, умею дышать.

А молва, всё опять переврала,
Превратив, снова муху в слона.
Не моё, мне опять приписала,
Ты не верь ей, врёт часто она.

Мы с тобой, будем жить долго-долго,
И как в сказке, в один день помрём.
Но лишь телом — душой в Чертог...

Мы верим в нашу исключительность,
А мир, расставив по местам.
Макнёт нас в будних дней обыденность,
В них назначая роли нам.

Мы верим в наше право выбора,
А мир, случайность послав, тем,
За нас решив всё, сдавит глыбой,
Вдруг навалившихся проблем.

Мы верим в Бога, но при этом,
Считаем — должен Он помочь.
Кричим, что жить желаем светом,
А просим, отдых тьмой дать ночь.

Мы верим в формуле расчёта,
В математический закон.
А мир, часть чисел сотрёт просто,
И не сработает вдруг...

Вы мне не верите, всё верно,
Кто я такой, кто я такой.
Вам моё имя неизвестно,
Я вам чужой, я вам чужой.

И безразличен абсолютно,
Я вам во всём, я вам во всём.
Ваш взгляд скользнёт – ах вроде будто,
Я вам знаком, я вам знаком.

Знаком лишь шапочно, неважен,
Не сват, не брат — не сват, не брат.
Таких — вокруг второй здесь каждый,
В толпе шумят, в толпе шумят.

И вам мне верить нет резона,
Но и не верить его нет.
И равнодушно, дыша ровно,
Кивнёте вы на мой привет.

Всё верно...

Ах напрасно, я верил в легенды,
Лгали сказки красивых былин.
Кровью куплены были победы,
Да печалью тяжёлых годин.

Веру в доброго Бога народам,
Насаждали огнём и мечом.
Грабежи войн священным походом,
Объявив, осеняли крестом.

В своих храмах, Богам помолившись,
То что выгодно, звали добром.
Себя обществ назвав светом высшим,
Жили власти народным трудом.

А народы во все века трудности,
На себе, людей мира несли.
И наивно, вождей своих мудрости,
Веря, строили блага Земли...

Всех больнее бил, тот кому я верил,
Знал он уязвимые, все мои места.
В душу плюнуть смог, в ней открыв он дверь и,
Нет во мне покоя, в сердце маята.

И в добра победу,
Уж не веря свято,
Я печаль изведал,
В тишине заката.

Стал я прагматичным,
И смотреть иначе,
Стал на мир привычный,
И не жду удачи.

Я земного Рая,
Принял невозможность.
Войн не объявляя,
Бьёт здесь в спину подлость.

Я не знаю что же,
Делать, жить чем в мире.
Верить ум не может,
А без веры — сгинет...

Хочется мне верить — обойдётся,
В жизни моей все и мир бедой.
Не погасит радости в ней солнце,
И печаль минует стороной.

Хочется мне верить в то что тёмной,
Жизнь моя не станет полосой.
И дорога, пусть не будет ровной,
Но не оборвётся предо мной.

Хочется мне верить что враждою,
Мир не вспыхнет, круг меня, ко мне.
И не буду, бит я в нём толпою,
И стонать от боли ран во сне.

Хочется мне верить что я нужным,
Буду тем, кто дОрог и любим.
Что они, не ранят мою душу,
Посчитав...

Нам ли в лунную полночь лежать у ольхи?
Может просто до чёртиков диких напиться?..
Иногда чтоб любить, мы читаем стихи,
Иногда пишем стих, чтоб в кого-то влюбиться.

Не гляди на слова, отодвинься от строк,
Всё, что спето вчера, хороню на бумаге.
А в груди, как и раньше, беснуется рок
И безумное сердце земного бродяги.

Расскажу тебе тайны далёких былин,
Обласкаю твоё ненасытное тело…
Но по лунным дорогам гуляю один,
Чтобы лучше писалось да ярче горело.

Ты погладишь ладонью тату...

Седой парикмахер, безбожник и циник
Епископа взялся пред Пасхой постричь,
Чей взгляд поражал глубиною и синью,
Сумевшего тайны святые постичь.

Он веки прикрыв, отдыхал от молений
И праздника ждал воскрешенья Христа,
Лицом был похож на погибшего Меня,
Стезя за плечами, увы, не проста.

Вином подогретый иль бесом ведомый
Цирюльник внезапно вскричал: «Бога нет!
Достаточно выйти на площадь из дома,
Больных и голодных печален буклет.

И сколько же в мире сей горькой...

До сей поры я не приду
В себя никак,
Ну это ж надо -
Быть такому ЧУДУ!!!

Китайцев - с х.ем миллиард,
А всё ж пустяк,
Евреев меньше в тыщу раз -
Они ПОВСЮДУ.