Я любить не умею иначе

Любите женщину за грех, который вынесла из рая.
А не за то, что лучше всех она готовит и стирает.
Любите женщину за грусть, которую от Вас скрывает.
За то, что рядом с нею груз проблем быстрее убывает.
Любите женщину за ум, который и велик и скромен.
За детского веселья шум рассветным утром в Вашем доме.
Любите женщину за ночь, которую она Вам дарит,
И за желание помочь, когда смертельно Вы устали.
Любите женщину за лесть, ласкающую ваши уши.
И за бесценный дар небес - сарказмы...

«Мы любим тех, кто нас не любит,
Мы губим тех, кто в нас влюблен» -
Простую истину осудит
Лишь тот, кто в этом не силен.
Так сложно этот мир устроен:
Нельзя любить и не страдать,
И ты не хочешь быть спокоен,
Ведь чувства могут увядать.
А вспомни ты букет цветов,
Который собираешь летом.
Пойми меня теперь без слов:
Их смерть не может быть секретом.
Поникли нежные головки,
Зеленые листочки пали ниц.
«Живите же, живите же, чертовки!»,
Но жизнь промчалась словно блиц…
А вы бы жить...

То ли мысли, сойдя со своей колеи,
В глубочайшем буксуют раздумье,
То ли я – вспоминаю любови свои,
За которые место в аду мне.

И любил – не любил, и страдал – не страдал,
И всерьез начинал, и для смеха…
С ненаглядной певуньей в стогу ночевал –
Без особого, впрочем, успеха.

Разлетелись, как птицы, любови мои
По огромному шару земному;
Даже та, с кем сойтись аж три раза смогли,
Убежала в итоге к другому.

Я в весеннем лесу пил березовый сок,
Заглушая сушняк и похмелье;
Ничего...

Любила, ненавидела, прощала,
Звала, гнала, вернуться умоляла,
Но ты мне нужен был всегда,
Я не умела без тебя

А что сейчас? Куда мне дальше?
Куда мне больше без тебя?
Я не хочу терять тебя,
Я не могу отдать тебя...

Ты - мой, весь, каждой клеточкой своею,
Я чувствую, я знаю, я твоя.
Прости, что я не слышала, не знала,
Не верила, не думала тогда

Я столько ошибалась, оступалась,
Ведь я не знала, что к тебе я шла,
Тебя нашла и снова потерялась...
Не отпускай, не предавай меня...

Любить? А может ненавидеть?
На все готов, я стал сильней!
В моих глазах ты можешь видеть,
Два чувства смешанных кровей.

Я не могу тебя винить,
Но я был чист перед тобой.
Смогу я дальше с этим жить,
Не раз обманут я судьбой.

Пусть трещина пошла по сердцу,
Я дам ей время, зарастет.
Ну а в душе прикрою дверцу,
В нее никто уж не войдет.

Любовь - дорога к небесам,
Убив ее, погибнешь сам!

Как тяжело любить двоих,
Как трудно быть двумя любимой,
Как трудно оставаться милой
И иногда так трудно жить.

Как трудно утром на рассвете
Увидеть милое лицо
И понимать, что не твое,
Оно родное, но не то…

А в окна свет и вновь заря,
И солнце медленно по кругу…
А, может, это было зря?
Мы не хотим терять друг друга…

Мои друзья – мои враги,
Как понимать я их не знаю,
Меня поймешь лишь только ты,
Я окружен большой печалью…

Как трудно и приятно жить,
Какое сладкое мученье...

Уж лучше ты, чем пустота,
Твои нападки и скандалы.
И оправданий простота,
Себя ломаем, как вандалы.

Привыкнуть можно и терпеть.
Терпеть? Зачем такие муки?
Ведь можно вовсе не успеть,
Услышать нежной страсти звуки.

Познать доверие, любовь,
Что ласки могут быть взаимны.
И наслаждаться вновь и вновь,
Любовью, сделав вид наивный.

С пол-слова можно понимать,
Что хочет любящее сердце.
Поняв довериться, принять,
Душе своей открыв все дверцы.

А вместо этого скандал,
Пустая...

Мы все любим Бога...

Я дух говорит человек, и хмелеет,
хоть телом живет, и умом разумеет.
Хоть любит прекрасные явства покушать,
о тайнах бескрайнего мира послушать.
И все ему в жизни духовной понятно
-"он спит, просто сон наблюдает занятный".
И дальше пойдет человек, поскорей,
к тому, что понятно, и сердцу милей.
А есть и другие, кто очень умен,
и сведущь в писаньях, но "в духе" ли он?
И что он считает тем духом священным
настрой?, аппетит? иль покой вдохновенный?
А...

Но едва Судья сняла
Мантию по смерти
И спокойно умерла -
Расшалились дети.

Стали в мерзкое играть
Вновь Израильтяне
И такое вытворять –
Лет на семь потянет.

Осерчал тогда Старик
На сынов в законе
И вкатил им семерик
Строгача на зоне.

Самым главным стал пахан
Из Мадианитов.
Предал Бог еврейский клан
В руки тех бандитов.

(По закону, господа,
Если не живётся,
По понятиям тогда
Париться придётся.)

Тяжела рука была
Новых оккупантов.
Вмиг исчезли со стола
Куры и купаты...

Почему просто жить не умею,
Отчего на душе эта муть?!
От незванной тоски свирепею,
Она давит, сжимая мне грудь.

Серость, словно туман в непогоду,
Накрывает и душит собой.
Я в тоску как в холодную воду,
Окунулся опять с головой.

Не услышат — кричать бесполезно,
Не поймут — не хотят понимать.
В мире этом бетонно-железном,
Не могу я себя отыскать.

Я горячий — и глупый я значит.
Весь седой, а ума не нажил.
Только жить не могу я иначе,
А мир этого мне не простил.

И опять серый...