Я как номер два

В палате номер шесть
Погоже – можно сесть
И думать – о прекрасном
Вещать изгибом – плесть
Измучено – под фразы
Мышленья – как бы – разом
Поднимут рейтинг – в главном
Развитии страны?!

Страна – как будто – есть?!
(Была такая весть…)
Писанья на заборе
Пришлось кому-то съесть…
В еде – струились газы…
В поту – противогазы…
Анфас – резино-кожи
Уж – высох, НО и всё же…

01.05.14 – Праздник весны и труда

Ни ставень, ни проёма, лишь ветер, ты, его пор-
ывы, испытал? подъём, играют трубы, ты слыхал,
(услышал)?... взирал, как врач, как лекарь, как ва-
мпир, энергию свою скопил, чтоб отдавать, для
страждущих награда, палата номер шесть, тебе,
всё это надо? расслабься, только слабость побе-
ждает, всё ерунда и ёж рожает, (ежиха, то есть),
кутерьма, иллюзии и бред, в придачу, всё это не-
спроста, он, не заплачет, лишь путы рвал, зачем
его стреножил? свободой накажи,................... и...

А ты соври, но только чтоб душевно.
А ты соври, но не терзай меня.
А ты соври, чтоб не было плачевно
От дум, когда смотрю я на тебя.

Зачем мне правда твёрдая, как молот?
Зачем мне правда острая, как нож?
Зачем мне правда от которой холод?
Её при мне пожалуйста не трожь.

Ещё день - два и мы пойдём в атаку.
Ещё день - два и я найду судьбу.
Ещё день - два и эту обстановку
Я в мир иной навеки заберу.

Мне хорошо отнюдь не от природы.
Мне хорошо не от грядущих дней.
Мне хорошо не...

К возвышенной глубокой синеве,
Беспомощной, беспамятной, остывшей,
Низиной ставшей, но когда-то жившей
Оградой стен и древних площадей.
Взлетает ласточка – полет её столь близок
К тому беспамятству, беспомощности – в ней
Все далеко, чем дальше – холодней,
Полет ее тем низок.


* * *

И ничего на свете больше нет,
Или сказать по правде не нашлось.
В открытое окно разносит ветер
Листки исписанные
призрачно и монотонно.
И старые названья улиц,
И чуть блестит поодаль площадь,
И...

Это лето уж засенокошено.
Месяц номер девять за окном.
Листьями сухими припорошена
Та тропинка, что ведет в мой дом.
И касаясь бездорожья с нежностью
Сапогами хлюпая в засос.
Мы идем с осенней юной свежестью.
Пахнет с фермы спецефически навоз.
Дым ботвы на огородах тужится
И печеная картошка руки жжет.
Осень в вальсе деревенском кружится.
И гармошка за околицей поет.

Вот и вышла мне свобода
ремесло менять,
в веренице безработных
пескарем стоять.
Если верить воротилам,
мы еще нужны -
топоры, лопаты, вилы
не отменены.
Номер тысяча девятый,
боль души в глазах,
ничего, что бросил шляпу,
телогрейку взял.
Новым временам в угоду
не плясал юлой,
быть рентабельным у Бога
можно и с метлой.
Видно, все-таки, моральный
выбор поважней -
каждый, все же, визуален
в маленьком окне.
Оттого, даже отведав
на губе крючок -
неубитого соседа
поддержи плечом...

Уж коли вылез из куста
В дур-дом ты лезешь на хрена?
Чтоб до конца в дур-доме жить
Памфлет потребно сочинить
О подлой корысти властей
Местечек всех и волостей.
И обеспечен будет номер
И бюрократ будет доволен!

Словно в сети ты влип в эту жизнь.
Ты попался, но сразу не понял.
Что ж, парнишка, крепись и держись!
Всё же в браке не то что на зоне.

Этот дом не похож на тюрьму,
Да и спальня уютней чем карцер
И не нужно пахать самому,
По общагам не нужно скитаться.

Пусть жена далеко не юна,
Но за то и умна и богата
И в тебя, дурака, влюблена
И тебе, неудачнику, рада.

Только зря ты мечтал, идиот,
Жизнь прожить без забот, на халяву.
Этот номер ни как не пройдёт.
У хозяйки и сила и право...

Я живу в соседнем доме
Мне по почте шлют стихи
Их читаю на балконе
Видно пишут их лохи

Только время правду шепчет
Как из крана тушь/вода
Только сон мой душу лечит
Долго тянутся года

Я люблю готовить сказки
Одеваться в спесь листву
Моё тело жаждет ласки
И привыкла я к льстиству

Только слово мне не лечит
Знаю всё давно сама
Все погасли в доме свечи
Только светится одна

Время к пульсу прижимает
Думает ответа нет
Так луна нас обжигает
Много радостей у лет

И весны...

Блок Александр! Вы со «Страшным миром»
Премного устарели на Руси!
Здесь ныне честь – не вымазаться мирром
Лукавого – и Веру воскресить.

Вы ближе к правде, наш Сергей Есенин,
«Страною негодяев» нашу Русь
Назвав среди жидовских потрясений
И живодёров окрестив союз.

Высоцкий звал «опухшею державой»
Царицу-Русь – и был стократно прав.
С такою-то медлительностью ржавой
Как удержать главенство средь держав?

Бард Башлачёв узилищем психушки
Нам описал мучения конца (1).
Досель вы...