Я хотел

Ты меня не найдешь никогда,
В пустоту все уходят пути,
Там цепями богов скован я,
И нельзя мне оттуда уйти.

Я и узник, и раб, и король,
Для своей нелепой судьбы.
Долго я терпел эту боль,
Но нельзя мне отсюда уйти.

Цепи руки сковали и жизнь,
Тяжелы они и прочны.
Мне бы взять и с рук их сорвать,
И покой, наконец, обрести.

Но те цепи не смертный ковал.
Не пытайся меня ты спасти.
Ни один бог те цепи проклял,
Чтоб не мог я отсюда уйти.

Но когда-нибудь цепи спадут,
Отворятся...

Их было двенадцать
И всю, свою жизнь
Стояли, они на постуИ свет, их костра
В темной ночи
Любой, видеть мог за версту

Но, люди всегда
Обходили его
Пытаясь пройти стороной
Все знали, что тот
Кто войдет в круг, к костру
Уже не вернется домой

Все тени умерших
Всегда у костра
Водят в ночи хоровод
И с каждой минутой
Их больше и больше
И круг у костра, растет

Хотел бы я вам
Рассказать о добре
Подснежниках, лютой зимой
Но, все кто, когда - то
Входил в этот круг
Уже не...

Полковнику никто не пишет
Полковник убивает время
Измерив комнату шагами
Он долго смотрит из окошка
Он горд, но время быстротечно
Горит и тухнет, словно пламя
И чаще мучает зевота
И розы вянут слишком быстро
быстрее мысли

А подруги дней прекрасных
Смеются по своим квартирам
И пыль тряпицей протирают
И не подходят к телефону
Он так хотел... А, впрочем, ладно...
Ведь это лишь его забота
Его святое неуменье
И летом ночи так бессонны

И он кричит, но осторожно
Чтоб не проснулись...

На белом снегу я написал свое имя
Но кто его сможет прочесть, если я здесь один
И надо куда-то идти, только невыносимо
Никто мне не сможет помочь, и я так уязвим

На белом снегу я написал свое имя
Когда-нибудь кто-то прочтет его, только не я
Я знаю, что мне не прожить еще одну зиму
Которая холодом веет, в душе у меня

На белом снегу я рисовал свои мысли
И снег становился чернее, чем угли костра
Я крылья расправить хотел, только не было смысла
Мне некуда было лететь, и исчезла...

Опять льет дождь над полем Ватерлоо
И мокнут бивуачные костры.
- Как, вы не спите, сир, уже ведь полвторого?
Раздался голос милосердия сестры,
Стоявшей на пороге тронной залы.

- Я Вас узнал, графиня де Грасси.
В смущении она платок терзала,
- Присядьте, милая, - ее я попросил.
Раскаты грома бьют по струнам-нервам,
И по литаврам связанной души,
Как думаете вы, кто будет первым?
ГрушИ иль Блюхер?*
Блюхер иль ГрушИ?
Я взять ее хотел за подбородок,
Но помешал затянутый мундир...

Прохаживался там и сям.
Бродил, не привлекая
Узоры множества зеркал,
В которых отражая
Себя
Лишь именно хотел
Увидеть экспериментально
На эшафоте бесконечных дел,
Где королева -
Тайна
Заметила хоть краешком глазка
Меня,
Павлина-Петуха.

Всё было как в чудесном сне -
Блеск в глазах, жар в груди
И волнительный трепет в душе:

"Всё кончено, я ухожу!"
Сколько раз эта фраза звучала.
Сотни раз говорил тебе: "Не прощу",
Но ты, улыбаясь, молчала.

Сколько лет я терпел не сносимую боль,
Что нутро моё разрывала.
Сотни раз я хотел уйти на покой,
Но покоя любовь не давала.

В одно время люблю и ненавижу тебя,
Ты меня изнутри растоптала.
Ненависть сводит всё чаще с ума,
Ты сердце мне оборвала.

Я безумен, мятежен, я...

Зачем?
Конец:
Всё умерло:
Мои глаза не видят слёз,
и губы:
сердце - остановка
Нет, я не плачу, просто слёзы: сами
ну что это за хлам?
Зачем, зачем, зачем!!!

***

Обездвижен:
никотин съедает горло,
и как назло без
рака и отдышки.
Теперь не важно кто я
или где, (неважно)
и всё прошло (болит?)
как небывало:
Тут стонет что-то липкое в груди
сонетом из Шекспира;
разглядывая руку,
где шрам от лезвия
и много тонких пальцев:
Мне кажется внутри
вся пустота, что прожита,
что...

По ночам он думал
о смысле жизни,
Ворочался,
ворчал,
воровато глядел
На лежащую рядом любимую женщину,
На храпящую рядом любимую женщину,
И в такие мгновенья
он очень хотел
Стать убийцей,
тупым,
кровожадным
и гадким,
Потрошителем,
сволочью,
рецидивистом:
Но желанье стиралось
сопеньем в кроватке,
Расположенной здесь же,
сопением сладким,
Годовалого сына ,
чьим голосом чистым
Упивался мужчина,
про храп забывая,
И, с трудом засыпая,
Размышлял, в чем причина
Изменений в...

Она ходила - в красном с белым,
Он - темно-синий был герой,
И вот, когда все вишни спели,
Жизнь обернулась к ним игрой.
Он к ней тянулся - мягкий, сильный,
Ее он Милой величал,
Она не Лиза и не Сильва,
Но импульс шел, а взгляд кричал.

Одноразовый муж,
Многоразовой проблемы,
Он хотел, он был дюж,
Рядом с ней, а не с Еленой.
Одноразовый муж:

Она стирала. День был летний.
Звенит звонок, как громкий зов,
Он звал ее, как мушку к слету.
И дверь закрыл, замок - засов.
Проходит...