Я был никем

Были на Дону вот такие снежные зимы!
Хотя казаки были в них непобедимы…
Управлялись на работах и в такую погоду,
Выполняли они в совхозах любую работу.

А работы в совхозах, в СССР хватало…
Рабочих рук иной раз не доставало!
Надо было животноводство кормить,
Буренок дояркам, надо вовремя доить.

Трактористам расчистить дороги везде…
На колёсной технике не проехать нигде,
Правда, лошади выручали хорошо…
Так трудиться по жизни, казаку суждено.

По жизни на Дону веками, уклад казака...

Никого не ищет - он нищий,
Пространство иллюзия лживого времени
Десятки сотни и тысячи сложенны в миллионы запутанных поколений
Образом клетки дышит овца, - глаза и уши только в пути до конца - это не средство для измерений...
Вода во всем принимает вкусы, вмерзая в рабскую память моралью и превращается в перст Дитригнуса, - он уж не прячется за вуалью
Никого больше нет все былое изъято
Память о прошлом распята
Семь миллиардов на путь в никуда
И один в украшение могилы венка

Никому не могу рассказать...
Отчего я так часто грущу.
Отчего стал печален мой взгляд...
Никому рассказать не могу.

Отчего на душе моей осень…
Не могу никому рассказать.
Я ищу среди туч в небе просинь...
Прошу ветер тоску разогнать.

Никому не могу объяснить...
Отчего слёзы льются из глаз.
И бывает не хочется жить...
И не в силах я что-то сказать.

Иногда не могу я вздохнуть...
Всё становится как в тумане.
Птицей хочет душа упорхнуть...
Но не птица она и обманута.

В моём...

Никого не будет в доме,
Кроме сумерек. Один
Зимний день в сквозном проеме
Незадернутых гардин.

Только белых мокрых комьев
Быстрый промельк моховой,
Только крыши, снег, и, кроме
Крыш и снега, никого.

И опять зачертит иней,
И опять завертит мной
Прошлогоднее унынье
И дела зимы иной.

И опять кольнут доныне
Неотпущенной виной,
И окно по крестовине
Сдавит голод дровяной.

Но нежданно по портьере
Пробежит сомненья дрожь,-
Тишину шагами меря.
Ты, как будущность, войдешь.

Ты...

Никого... и тишина...
Только дождик по карнизу,
И под звон не спит душа,
Его слушая капризы.

Одинок он,как и я,
В этот день осенней стужи.
И не радует заря,
Песней жалобной по лужам.

Все,как будто в мир иной,
Убежали разом мысли.
За далекою горой,
Скрылись дни - недавней жизни...

Никого... и тишина...
Только в серости тумана,
Смотрит мокрое окно,
На поля - России малой...

Никем еще не выпита до дна
Небес бескрайних васильковых нежность,
Высот кристально-чистых глубина,
Волнующая сердце безмятежность,
Где ветер, обнимает облака,
Шепча на ушко ласковые песни,
В лазурь добавив каплю молока,
Чтоб снизу мир казался интересней.

Не понята по-прежнему мечта,
Что крылья обжигает нам, Икарам,
Которую рождает пустота -
Грехов подруга, будней и кошмаров.
Все так же мы на свет, как мотыльки,
Летим самозабвенно к жару солнца,
И рушатся незримые замки
Воздушных...

Никого не будет в доме,
Кроме сумерек. Один
Зимний день в сквозном проеме
Незадернутых гардин.

Только белых мокрых комьев
Быстрый промельк моховой,
Только крыши, снег, и, кроме
Крыш и снега, никого.

И опять зачертит иней,
И опять завертит мной
Прошлогоднее унынье
И дела зимы иной.

И опять кольнут доныне
Неотпущенной виной,
И окно по крестовине
Сдавит голод дровяной.

Но нежданно по портьере
Пробежит сомненья дрожь,-
Тишину шагами меря.
Ты, как будущность...

Никому его не показывайте.
Пусть гниют в подвале фрукты.
Есть ли предел бесконечности?

Никому не нужна справедливость,
Деньги взяли над всем в мире власть.
И война не Небес к нам немилость,
А дельцов, плана хитрого часть.

И кому-то война — горе с болью,
А кому-то, она — капитал.
И заплатит опять за всё кровью,
Тот, кто чином и званием мал.

Как всегда на народную спину,
Взвалят власти опять груз войны.
И опять на полях войны сгинут,
Чьи-то братья, мужья и сыны.

Пока в мире всё деньги решают,
Будут войны в нём, ложь и обман.
И опять где-то в нём убивают,
Людей...

Никого не щадит Костлявая,
Жатву новую косит косой....
Так когда ж ты устанешь, шалая
Пуля, выпущенная Войной?