Я aзию в пустыне познавал

А между нами только дым -
То ли костра, то ли любви угасшей,
То ли во лжи и праздности погрязшей,
Нелепой и уставшей пустоты;
А может, это призрачный мираж,
Пригрезившийся в этом мрачном мире,
Или оазис в вымершей пустыне,
А, может, ты - мой добрый, верный страж?
Нет, это дым. Пьянящий, горький дым.
Дым от костра - униженной, кричащей,
От боли и бессилия уставшей
Былой любви.

В прелюдию марта врывается тема разлуки,
Ее, замирая, выводят контральто и альт,
Растет напряжение, холодом скованы руки,
Но взмах дирижера, и форте раскатисто - март!

А дальше - то тремоло птиц, то капризы капели,
То яркие краски тюльпанов, то дробь каблучков,
А тема разлуки сливается с воем метели,
С прорывом арктических масс и строкой холодов.

А тема тепла, начинаясь пунктирно и скупо,
Все чище, все звонче, выводит любовный аккорд.
А дальше - уже не стесняется медная...

Бессмысленны мысли о свете в потёмках
И нет перспективы в пустынном пространстве
Фрактальных доменов с ячеисто-ломкой
Структурой застывшего непостоянства.

На долях височных пульсирует скважность
Отчаянья впадин меж пиками веры.
Вдоль склонов надежды касателен даже
Взмах скальпеля, рвущий связь синапсов серых.

А зрения угол так узок в начале
Системы отсчёта ударов сердечных,
Скользит биссектрисой к истоку печали,
Пятном световым уводя в бесконечность.

Великое в малом - дефект...

Как тихо и пусто. И мыслей не густо.
А те, что приходят, - приносят печали.
Они даже входят походкою грустной
И так же уходят в пустынные дали.
Поднимется взгляд - безучастные стены.
За стенами - пыльные просеки улиц.
Из трещин-проулков сквозит запустеньем.
Глазницы окон сталью стёкол замкнулись.

Делянки кварталов, колонии кубов,
Бетонные пестики тычутся слепо,
Углами скребут перламутровый купол
Ракушки, сглотнувшей и город, и небо.

Конвейерной лентой текут тротуары...

Какая боль, мой добрый друг, какая боль...
Ты это знаешь, и я знаю это тоже.
По сердцу лезвием - что поперек, что вдоль:
Боль одинаково лицо твое корёжит.

Агат зрачков твоих в оправе тёплой яшмы
Теряет блеск, приобретая безысходность
Парсеков боли до звезды во тьме горящей,
Звезды далёкой, одинокой и холодной.

Мы две судьбы, мой добрый друг, из двух галактик.
Меж нами годы световые безвременья.
Мне не дойти к тебе, стоптав земные лапти,
Не дотянуться, смяв пространств...

О этот странный человек,
Зрачков пустынных созерцатель!
Во сне мне виделся Создатель
С таким же томным духом век,
С такой же теснотой в груди,
И грацией, и тонким планом,
Как у него. Простым обманом
Проник он в дом мой, впереди
Перстами выставляя трость.
Он мне представился, как гость,
Упоминая тех людей,
Которые его прислали.
Я знала их. Хотя - едва ли:
Давно забыла их скорей.
Нащупав кресло, он, как царь,
В густую мякоть гобелена
Немедля сел, свое колено,
Бесспорно, нервно...

Картинно втягивают дым и красят губы.
На нарисованном лице глаза пусты.
Движения легки, а мысли грубы.
Слова глупы, затасканы мечты.

Я - среди них. Такая же пустая.
Обречена на тот же мерзкий бред.
Раскрашенная и глухонемая
Для чьих-то огорчений и побед.

Себя не слышу даже!
Снов не вижу!
Не понимаю смысла бытия.
И он становится совсем не важным
В пустынном мире полумертвых Я.

Ем.
Сплю.
Хожу.
Дышу.
А больше
не может ничего
моя душа.
Мне тошно.
Тошно!
Очень тошно...

Я сам себе беру билеты
В иллюзион печальных грёз.
Сажусь в скрипучую карету,
Шарфом укутываю нос.

И по пустынному бульвару
Сквозь пламя газовых рожков
На лапах фонарей-божков
Качу, покуда вьюга ярит.

У въезда в парк она стихает.
Вокруг усадьбы у пруда
Присели ели тёмной стаей
Под хрусталём цветного льда.

Хрустят снежинки, еле слышно
Скрипит рассохшаяся дверь.
Крадётся лунный свет, как зверь,
Дыханьем шторы чуть колышет.

На малахитовых колоннах
Узоры...

Всходила ль ты на горний небосклон,
Сияла ль надо мной когда-нибудь,
Волшебная, как предрассветный сон,
Вселяющий таинственную жуть?

Сон, бередящий душу поутру,
Покоя не дающий день за днём,
Дыханье рвущий, словно на ветру,
В горниле сердца бьющийся огнём.

Тянулась ли к тебе моя рука
В немыслимую высь над головой,
К Звезде алмазной, в Млечных облаках
Сверкающей, манящей за собой?

Стремилась ли к тебе моя душа,
Сплетая слов языческую вязь,
В неверном свете...

В твое "пространство по Эвклиду"
Хочу, симметрию нарушив,
Сквозь глаз открытую калитку
Проинсталлироваться в душу,

Спалить зарю свечой на ужин,
Слизать с лица улыбки пенку,
Расплавить нити тонких кружев
Рукой о круглую коленку.

В координатах по Декарту,
Меняя северный на южный,
Найти себя в колоде картой,
Где полюс - есть груди окружность,

Что смотрит вправо, не моргая -
Ось обращения вселенной -
Вокруг неё ледник растаять
Водой горячей, .

Припасть лицом к вершине левой...